Здесь же у него такая щетина, что на очень короткий, неуместный момент мне стало интересно, как бы она ощущалась на моём языке.
Или между ног.
Сосредоточься, Эбигейл!
Его кожа загорелая, как я знаю, круглый год, волосы аккуратно уложены по бокам и длиннее на макушке, зачёсаны назад. Я не могу сказать, то ли он трогал их весь день, и плоды нарушились, или он просто даёт им так высохнуть, но когда мы приближаемся, его рука проводит по волосам, откидывая прядь, упавшую на лоб.
И как джентльмен, каким я инстинктивно догадывалась, что он будет, он встаёт, отодвигая для меня стул.
А потом он улыбается.
Это хорошая улыбка.
Улыбка, от которой спадают трусики.
Удивительно, но это не улыбка адвоката.
Странно. Конечно, всё, что я слышала об этом человеке — информация, которая была передана мне от куска дерьма, была негативной. Всё говорило о том, что этот мужчина — манипулятор, жадный и низкий человек.
Эта улыбка говорит об обратном. Она говорит… об искренности.
— Эбигейл? — говорит он, и я снова удивлена.
Это не хорошо смазанный, абсолютно нейтральный голос адвоката.
Это не голос человека, которого я видела в старых видео на YouTube, дающего комментарии прессе, когда он вытаскивал известного актёра из жёсткого брачного контракта.
Он… густой. Глубокий. И с самым привлекательным намёком на его родной район Бронкс, где, как нам с Ками сообщили исследования (Кэт сидела в углу, качая головой и говоря нам, что это плохая идея во время нашего исследовательского марафона), он родился и вырос. А ещё у меня пробежали мурашки по позвоночнику, когда он использовал моё полное имя.
Никто не называет меня Эбигейл.
Если кто-то так делает, я одариваю его своей звёздной улыбкой и поправляю их.
Эбби, пожалуйста, — обычно говорю я. Эбби — забавное имя. Милое имя. Эбби — это искры, розовый цвет и солнечный свет.
Но на его губах? Я могу промолчать. На его губах оно кажется соблазнительным и экзотическим.
Господи, думаю, я бы могла на многое промолчать, если бы это делал или говорил такой мужчина.
— Да, — говорю я, моя улыбка соблазнительницы на месте, мои глаза сирены накрашены тушью и накладными ресницами. — Дэмиен? — Он кивает, прежде чем подтолкнуть мой стул, после того как я сяду, прежде чем вернуться к своему.
Он снова улыбается мне, и это поражает меня до глубины души. Он улыбается так, будто рад меня видеть и рад, что я здесь.
— Приятно наконец-то познакомиться с тобой, — говорит он, улыбка всё ещё на месте. От паники, что он узнал меня, у меня стынут вены.
Ну, чёрт, этот план не заставил себя долго ждать.
Но прежде чем я успеваю открыть рот и объяснить, он продолжает. — Было приятно общаться с тобой по смс, но встреча лицом к лицу всегда идеальнее. К тому же, ты так же великолепна, как и твоя фотография в профиле, — говорит он, улыбаясь всё шире, пока его глаза блуждают по тому, что находится над столом.
О.
О.
Он не имеет в виду, что приятно наконец-то встретить меня, потому что он слышал обо мне от Ричарда. Он имеет в виду, что мы переписывались и обменивались сообщениями в течение последней недели, с тех пор как Вселенная заговорила и свела нас.
Да уж.
Чёрт, если это сработает, мне нужно выбросить из головы эмоции. Мне нужно сосредоточиться на конечной цели. Весь сегодняшний день нервы съедали меня. Если быть честной, то они терзали меня почти неделю, с тех пор как я проснулась с убийственным похмельем и поняла, что прошедшая ночь не была ужасным кошмаром. Когда я проснулась со вздутием живота и тошнотой, отрыгивая картошку фри и вино, и увидела блокнот, заполненный мелкими идеями и планом мести.
А когда я посмотрела в зеркало тем утром, когда шла чистить зубы и пыталась начать день, я не узнала себя.
Темные волосы, опухшие глаза, скучная, но удобная пижама, свисающая с моего тела. Тело, которое я годами перетруждала и недокармливала, чтобы соответствовать какому-то стандарту, который, как я думала, обеспечит мне будущее моей мечты.
Я наклонилась к зеркалу, резко расширив глаза, пытаясь увидеть себя прежнюю, но её уже не было. Той девушки, которой я была до Ричарда — беззаботной, весёлой, способной завоевать любого мужчину и абсолютно не обращающей внимания на то, как её воспринимают другие, — больше не было.
На её месте была эта… оболочка женщины, которую я едва узнавала. Она была лишена цвета и индивидуальности.
Несколько месяцев назад я прочитала исследование, в котором говорилось о том, что все цвета уходят из нашего мира — декор, дизайн и мода переходят на нейтральные и приглушенные тона, и я помню, что подумала, что это печально. Я помню, как оглядывала свою квартиру — мой розовый девичий рай, в который Ричард так и не вошёл, — и думала, что рада, что это не я.