— Ты… приводишь гостей? — спрашивает Эбигейл со странным выражением на своём красивом лице, и я думаю, может быть, она нервничает, спрашивая об этом, намекая на слишком многое слишком рано.
— А что, ты пытаешься получить приглашение? — говорю я, поворачиваясь к ней с улыбкой на губах. Её глаза расширяются от беспокойства, тревоги, возможно. Моя холодная рука поднимается, откидывая волосы, которые ветер развевает за её ухом, и я оставляю её на её шее. — Я бы привёл тебя, детка, — говорю я, вдыхая её запах, сладкий и цветочный. — Если всё пойдёт хорошо, я приведу тебя. Для меня было бы честью держать тебя под руку, входя в комнату с людьми, с которыми я предпочёл бы не проводить лишнего времени, видеть, как все их взгляды устремляются на тебя, и чувствовать, как нарастает ревность. Смотреть, как они хотят получить то, что принадлежит мне.
Взгляд в её глазах меняется на странную смесь счастья и тоски, как будто ей нравится то, что я говорю, но это значит для неё больше, чем должны простые, очевидные слова, и, Боже, я хочу знать, кто вложил этот взгляд в её глаза.
Какой подонок увидел этот идеальный образец женщины и решил, что ему это не нужно?
Я хочу спросить.
Вместо этого я наклоняюсь, прижимаюсь лбом к её лбу и вдыхаю её.
— Ничего, если я тебя поцелую, Эбигейл? — спрашиваю я, слова едва слышны, и в оживлённом квартале Нью-Йорка не должно быть слышно моих слов, когда они произносятся так тихо.
Они должны затеряться в суете, в шуме города.
Но она слышит их.
Я знаю, потому что её губы приоткрываются, глаза тяжелеют, а маленькая рука тянется к моей груди, и она кивает.
И тогда я беру жизнь в свои руки, как я делал это годами, находя то, что я хочу, и делая это своим, и я целую Эбигейл Келлер прямо здесь, перед Рокфеллер-центром, и мир замедляется.
Она на вкус как горячий шоколад и тропический кокосовый блеск для губ. И всё же, это работает на неё, и я задаюсь вопросом, может, это просто она — странная смесь противоположностей, которые каким-то образом взаимодействуют вместе, потому что они — это она.
Её губы прижимаются к моим, и мы остаёмся так на несколько долгих мгновений, наслаждаясь простотой первого поцелуя, прежде чем моя рука на её подбородке придвигает её ближе, и мой язык высовывается, чтобы коснуться её губ.
Она впустила меня внутрь.
И тогда я делаю шаг ближе, подталкиваю её спиной к стеклу витрины, прижимаюсь к её телу, удивляясь тому, что она почти на фут ниже меня, но всё равно каким-то образом идеально мне подходит.
Её рука движется вверх, захватывая мои волосы, прижимая меня к себе, и я стону ей в рот.
Я хочу её.
Я хочу всего с ней, от неё.
Я хочу эту женщину больше, чем чего-либо за последнее время.
— Снимите комнату! — кричит случайный прохожий, и хотя это нарушает момент, я не разрываю своей хватки, просто поднимаю руку и пальцем показываю грубияну отвалить, который даже не заслуживает моего взгляда.
— Мы должны, — говорю я, шепча ей в губы. Её брови сходятся вместе, там образуется небольшая складка, и я целую её, прежде чем уточнить. — Снять комнату. — Я снова прижимаюсь губами к её губам, нежно касаясь, её рука в моих волосах прижимается сильнее, чтобы удержать меня там, и я не думаю, что это делается намеренно. Инстинкт. Но я отодвигаюсь. — Пойдём со мной домой, — говорю я, не зная, что она ответит. — Нам не нужно ничего делать. Холодно, и я не хочу заканчивать это свидание. — Она улыбается, и это мило, но под улыбкой скрывается дьявол. Нужда. — Хотя я более чем счастлив сделать всё, что вы хотите, мисс Келлер, — говорю я, мой голос более хриплый.
— Хорошо, — говорит она с лукавой улыбкой, и я знаю, что она тоже это чувствует. И когда я беру её за руку, шагаю к обочине и поднимаю руку с забытой чашкой горячего шоколада, на мой рукав падает одинокая снежинка.
Возможно, это мой первый праздник за последнее время, когда я не чувствую себя совершенно одиноким.
Глава 10
6 Ноября
Дэмиен
— Мы на месте, — говорю я, открывая дверь и позволяя Эбигейл пройти мимо меня. Её аромат следует за ней, этот сладкий, уникальный аромат, и я никогда не был заинтригован тем, какие духи носит женщина, но эта?