— То, что ты делаешь, очень важно. Мы говорили об этом. — Странно. Часть меня думала, что это была просто милая беседа, что-то, что ты говоришь, когда ты сонный, а в твоей постели лежит обнажённая тёплая женщина.
— Это просто макияж.
— Завтра ты дашь женщине уверенность в себе, чтобы она смогла противостоять мужчине, который терроризировал её и её детей. Этот человек сейчас использует свою власть и богатство, чтобы напугать её. Дать ей небольшой толчок? Это важно. — Я не отвечаю.
Правда в том, что я люблю макияж. Мне нравится играть с цветом и находить идеальное сочетание продуктов, чтобы кто-то чувствовал себя лучше. Я знаю, что макияж может изменить человека, придать ему уверенность или вернуть искру. Он может скрыть неуверенность или усилить отличия. Макияж — это искусство само по себе, а я — художник.
Но широкая общественность воспринимает то, чем я занимаюсь, как какую-то милую вещицу. Что-то неважное, что-то, что может сделать каждый. Людей ежедневно поносят за то, что они наносят макияж при любых обстоятельствах — от тренировки до похода на работу или проводов детей в школу. Людей — в основном женщин — обсирают за то, что они делают что-то, чтобы чувствовать себя хорошо.
И чаще всего я к этому отношусь нормально. Я понимаю, что не все видят в этом ценность. Не все понимают, что это больше, чем макияж и эго. Больше, чем просто хорошо выглядеть для широкой публики. Речь идёт об уверенности в себе, о самовыражении. Это больше о человеке, который его носит, чем для кого.
— Хмм, — это всё, что я могу сказать в ответ. На заднем плане звонит телефон, и Дэмиен ругается. — Это тебя? Тебе нужно идти? — спрашиваю я, уже расстроенная тем, что пришлось повесить трубку.
— Нет. Я в офисе. Один из здешних адвокатов разозлил какую-то цыпочку, и она выдала его рабочий номер, сказала, что это секретный номер кого-то из бойз-бенда. — У меня кровь стынет в жилах, поскольку я точно знаю, что происходит. Хотя Дэмиен смеётся. — Честно говоря, довольно забавно наблюдать, как он целый день борется со звонками.
— Звучит… раздражающе.
— Так и есть, но он придурок, так что он это заслужил. Они звонят не на мой номер. — Интересно, что он считает Ричарда придурком.
Второй звонок, более близкий.
— Чёрт, а вот это меня, — говорит он.
— Поняла. Иди, будь крутым юристом, уравновесь весы правосудия, — говорю я с улыбкой, а он смеётся таким глубоким смехом, и мне жаль, что я не вижу его лица.
— Понял, rubia. Увидимся завтра, да?
— Я буду здесь, — говорю я, и когда мы вешаем трубку, я взволнованно визжу, как девчонка, прежде чем позвонить своим лучшим подругам.
Глава 14
14 Ноября
Эбби
— О, Боже, это он, — шёпотом произносит Кэт рядом со мной, пока я расставляю помады на полке.
— Успокойся, Кэт, — шепчу я ей под нос, стараясь вести себя спокойно. — Он просто мужчина. Мужчина, который привёл клиентку на макияж. Вот и всё.
— Это не мужчина, Эбигейл. Это бог, — говорит она, и её голос стал мечтательным в той мальчишеской сумасшедшей манере, которая у неё есть. Я вздыхаю, поворачиваюсь и вижу, что он даже не так близко — орлиные глаза всегда могут заметить горячего мужчину за милю. Он идёт к отделу макияжа, в его глазах выражение, похожее на решимость, рядом с ним идёт женщина средних лет. Она блондинка с отросшими темными корнями, но хорошо одета.
Интересно, это работа Дэмиена или из гардероба, который, я уверена, был у неё с бывшим?
Но самое главное — это пожелтевший синяк на верхней части её скулы.
Он не опухший и не новый, но я вижу, что она безуспешно пыталась покрыть его чем-то сверху.
Блять.
Мой взгляд возвращается к Дэмиену, который, кажется, заметил меня — решимость в его глазах превратилась в странное счастье и лёгкость.
Это что-то новенькое.
Непривычно видеть мужчину, особенно такого мужчину, как Дэмиен, выглядящего так непринуждённо в этом отделе. Большинство оглядываются вокруг, смущённые и беспокойные, прячась за безопасностью того, кто их сюда притащил.
Но только не Дэмиен.
— Привет, — говорю я, когда он оказывается в пределах слышимости. — Забавно видеть тебя здесь. — Его губы изгибаются, и он закатывает глаза, но это не потому, что он считает меня раздражающей. Напротив, он как будто принимает участие в шутке.
— Рад тебя видеть, rubia, — говорит он, затем делает ещё один шаг вперёд и, к моему удивлению и шоку, притягивает меня к себе, обнимая на глазах у всех.
Подобные мысли — сам факт того, что этот шаг настолько шокирует меня — заставляют меня задуматься, как, чёрт возьми, я так долго терпела Ричарда.