— О, нет, мне и здесь хорошо. Это место… великолепно. Я почти уверена, что видела статью в таблоиде, и Дженнифер Энистон ела здесь несколько недель назад. Это мечта! — говорит она, и любой другой мужчина похлопал бы себя по спине за хорошо выполненную работу.
Но моя работа — читать людей.
Знать истинные слова, которые они говорят, а не те, которые, по их мнению, я хочу услышать.
Интерпретировать знаки, пока не найду истину.
— Ты хочешь быть там.
— Нет, — быстро говорит она. — Это по-детски и глупо. Я знаю. Я счастлива быть здесь. Это просто постыдная традиция. — В её лице есть что-то такое, что заставляет меня задуматься, не сказал ли ей это кто-то другой. Сказал ей, что её очаровательная традиция с друзьями — детская, постыдная. Что это то, чего она должна стыдиться.
— Пойдём, — говорю я, вставая и протягивая ей руку.
— Что?
— Пойдём, — повторяю я. Она смотрит на мою руку, смущённая. Я смотрю на часы. — Давай, Эбигейл. У них есть моя карточка в базе; они выставят мне счёт. Пойдём. — Сейчас семь, а большинство основных выступлений начнётся около восьми. У нас есть время, но нам ещё нужно добраться до другого конца города.
Медленно, она поднимает руку.
— Я не понимаю… — Я хватаю её за руку и тяну, пока она не встаёт, перемещая её прямо в мои объятия.
— У меня есть абонементы в ложу на МСГ. Позвони своим девочкам. Скажи им, чтобы шли к выходу. Мы встретим их и проводим в мою ложу. — На её лице очаровательная растерянность. — Я веду тебя на концерт, rubia.
Медленная, маленькая улыбка ползёт по её лицу. Я думаю, что она борется с улыбкой, как будто не хочет её показывать, как будто нервничает, что это может быть уловкой.
Думаю, именно тогда я понимаю, что сделаю всё возможное, чтобы сделать эту женщину счастливой, чтобы увидеть эту безудержную радость на её лице.
— Правда, Дэмиен, мы не должны. Это ребячество…
— То, что приносит радость, никогда не должно быть постыдным, — говорю я и пристально смотрю на неё. Её лицо тает в выражении, которое я не могу понять уже в который раз. Она выжидает мгновение, смотрит на меня и придвигается ближе, пока я не чувствую на себе жар её тела.
— Что приносит тебе радость, Дэмиен? — спрашивает она, её голос низкий и мягкий.
— Прямо сейчас? Она стоит прямо передо мной. — Она смотрит на меня, потрясённая и слегка смущённая, но, чёрт возьми, если мне не нравится это выражение её лица.
Выражение, которое говорит мне, что я, возможно, первый мужчина в её жизни, который ставит её на первое место.
И пусть у нас несерьёзные отношения, и мы просто развлекаемся, но каждый момент, проведённый с Эбигейл Келлер, заставляет меня задуматься, почему.
Две женщины стоят у кассы Мэдисон Сквер Гарден, когда мы входим, и они начинают кричать и прыгать.
Они обе одеты в то, что выглядит как самодельные футболки, прославляющие их любовь к солисту группы, которая, как я помню, была знаменитой, когда я учился в колледже, но Эбби, должно быть, была в средней школе, когда они взорвали.
Немного шокирующе думать о нашей разнице в возрасте под таким углом, но я предпочитаю не зацикливаться на этом.
Но наряды менее удивительны, чем то, что происходит дальше.
Эбби отцепляет свою руку от моей, начинает кричать и бежит к своим друзьям, где они все втроём начинают смеяться, прыгать и обниматься.
Это зрелище, на которое с весельем смотрят несколько билетёров.
Я бы позволил этому продолжаться, посмотреть, как долго это будет длиться, потому что, кажется, конца не видно, но пока она прыгает в этих невыносимо высоких, невыносимо сексуальных розовых туфлях, облегающее платье, в которое она одета, медленно поднимается вверх по её изгибам, и глаза билетёров следят за тем, как движется ткань.
Нет. Ни за что.
Я подхожу, смотрю не на мою девочку, а на ближайшего к ней билетёра, и кладу руку ей на бедро. Я поддерживаю зрительный контакт с ребенком, пока провожу двумя пальцами под тканью, сжимаю её и тяну вниз.
Глаза ребёнка в панике устремляются на меня, а я просто смотрю, странная, нездоровая одержимость и ревность проносятся по моим венам. Это не в моём стиле.
Но с этим движением Эбби перестаёт прыгать, дрожь пробегает по ней. Её голова поднимается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
И сквозь её волнение и удивление проглядывает медленно разгорающийся огонёк желания.
Я просто улыбаюсь, прижимаюсь губами к её виску и шепчу ей в волосы: — Позже. Ты почти показала свою задницу всем здесь, а это только для меня. — Я заворожённо наблюдаю, как её накрашенные розовой помадой губы кривятся в улыбке и трутся друг о друга, взгляд, который я видел несколько раз и который, как я быстро понял, является её "я завелась" взглядом.