— Ты Дэмиен, — говорит женщина, с которой я ещё не знаком, и я отворачиваюсь от Эбби, быстро улыбаюсь Кэт и перехожу к той, кто, как я могу предположить, является Ками.
— А ты, должно быть, Ками, — говорю я, протягивая руку для пожатия.
Она не берет её, вместо этого поднимая на меня бровь.
— Ты можешь называть меня Камилла, — говорит она.
— Ками! — говорит Кэт, хлопая свою подругу по руке.
— Кэм! — говорит Эбигейл раздражённым голосом.
Я просто смеюсь.
— Камилла, именно.
— Перестань быть сукой, Кэм, или ты можешь вернуться на свои плебейские места, в то время как Эбби, Дэмиен и я все пойдём на его шикарные места в ложе. — Ками закатывает глаза на Кэт, но это всё весело. Легко заметить, что эти трое меньше похожи на подруг и больше на сестёр.
— Я буду вести себя хорошо, — говорит она, проводя рукой по волосам, зачёсывая их за плечо с роковым видом, прежде чем положить руку на бедро. — Давайте займём эти шикарные места до начала главного выступления. — Я киваю с улыбкой и иду к кассе, отдавая служащему свои документы. Как только все разместились, билетёр, на которого я уставился, ведёт нас вверх по лестнице, его глаза намертво прикованы ко мне и не переводили взгляд ни на одну из женщин.
Хорошо, я думаю как полный псих.
Кто я, чёрт возьми?
— Это потрясающе! — говорит Кэт, проходя по кругу в ложе, небольшой столик в задней части с закусками и напитками и удобные кресла в сторону балкона. Вид на сцену, как всегда, безупречен.
— О! Шампанское! — говорит Кэм, направляясь к напиткам. Я просто улыбаюсь и кладу руки в карманы, наблюдая за тем, как Эбигейл осматривает ложу.
Я отказываюсь заглядывать слишком глубоко, почему я хочу, чтобы она была впечатлена, почему я хочу, чтобы она наслаждалась этим. Она оглядывается по сторонам, затем её взгляд останавливается на мне. Её ноги ведут её ко мне, и её руки бегут вверх по моей груди, двигаясь до тех пор, пока они не оказываются у меня за шеей.
— Это потрясающе, Дэмиен, — говорит она, слова звучат негромко, и в грохоте концертного зала их не должно быть слышно, но они всё равно достигают моих ушей.
— Ты счастлива? — спрашиваю я, беря руку и убирая прядь волос за ухо, а затем кладу обе руки ей на талию.
Я люблю видеть её рядом со мной, её рост контрастирует с моим, бледность её кожи на фоне моей темной.
Идеальная полярная противоположность.
— Запредельно, — говорит она с улыбкой, но она исчезает, на её лице появляется озабоченность и тревога. — Не то чтобы я не была счастлива раньше, клянусь. Мне было весело, я просто…
Я смеюсь и прижимаюсь губами к её, чтобы заставить её замолчать. Когда я отстраняюсь, я не упускаю её ошеломлённого взгляда, который, кажется, появляется у неё каждый раз, когда я её целую.
— Всё хорошо, rubia. Ничего не нужно объяснять. Ты хотела пойти на концерт со своими подругами. Теперь ты тут. — Я делаю паузу, думая о чертовски высоких, изящных туфлях, в которых мне не терпится трахнуть её позже. — И ты должна оставить себе сексуальные туфли.
— Они красивые, — говорит она с тоской в голосе. Она выставляет ногу, и мы оба смотрим на них.
— Они очень по-твоему. Очень сексуальные. Очень розовые, — говорю я. Она морщит нос от моих слов.
— Розовый — это очень, по-моему?
— Да? — говорю я, сбитый с толку. Она и есть розовый. Если бы существовал человек, олицетворяющий цвет, то это была бы Эбигейл и розовый цвет.
— Розовый не очень… серьёзный, — говорит она, и, как я уже видел несколько раз с момента нашего знакомства, её глаза уходят куда-то вдаль. Она не здесь, со мной, а где-то ещё. С кем-то другим.
— Серьёзно? — спрашиваю я, и прежде чем она успевает ответить, Ками, у которой, должно быть, сверхзвуковой слух, говорит с расстояния в несколько футов, с двумя фужерами шампанского в руках.
— Её бывший был мудаком и сказал ей, что когда она носит розовое, она недостаточно серьёзна, чтобы с ней встречаться.
— Кэм! — говорит Эбигейл, отступая назад и выхватывая запасной бокал из её рук. — Мы можем не вываливать все мои травмы, связанные с отношениями, на человека, который позволяет нам провести ночь в своей шикарной ложе в Мэдисон Сквер Гарден?! Ради Бога!
Я хочу улыбнуться её смущению, но во мне закипает гнев.
— Твой бывший запрещал тебе носить розовое? — спрашиваю я, в замешательстве.