Но это скука.
Эта скука от того, что идеально продуманный план хорошо выполняется, начинает меня доставать. Мне кажется, я устал от предсказуемости. Устал от простоты. Устал от того, что всё кажется поверхностным и незначительным.
А эти приложения для знакомств, где ты просто видишь всё хорошее в человеке и вынужден произвести хорошее впечатление в первые десять секунд, похожи на то же самое.
К сожалению, сейчас единственный реальный выбор, который у меня есть — это приложение для знакомств, и вот я здесь, скачиваю его, чтобы заполнить пустоту.
Может быть, кто-то — это то, что мне нужно. Не что-то серьёзное, просто кто-то, кто поможет справиться с тишиной, которая заползает в мои нерабочие часы.
Когда я стою в углу, прячась от коллег и сотрудников, рядом со мной появляется кто-то.
Я не хочу оглядываться.
По тому, как он скользит рядом со мной, ничего не говоря и ожидая, когда я начну разговор, я уже понимаю, кто это. И я действительно не хочу сегодня иметь дело с дерьмом этого человека. В итоге я позволяю ему простоять несколько долгих, неловких минут, продолжая смотреть на свой телефон, прежде чем, наконец, оглянуться.
Ричард Бенсон прислонился к стене рядом со мной, рука в черных парадных брюках, заправленная в них серая рубашка на пуговицах и невероятно дорогие туфли на его скрещённых лодыжках.
Если быть откровенным, он мне не нравится.
Он проныра.
Амбициозный, но не в хорошем смысле. Это говорит о том, что он ожидает, что ему всё дадут, что ему не нужно работать так же усердно, как остальным, потому что он тот, кто он есть, и это должно быть достаточной причиной для того, чтобы все падали к его ногам. Он тщательно выбирает клиентов, отказываясь представлять интересы тех, кто, по его мнению, не стоит его времени, и часто поддерживает клиентов, несмотря на обвинения в жестоком обращении или пренебрежительном отношении к ним.
Он жаден как до денег, так и до власти, и считает, что моя фирма — это способ получить больше и того, и другого.
Кроме того, он внук моего партнёра-основателя фирмы.
Много лет назад Саймон Шмидт вышел на связь после того, как я выиграл широко освещавшееся по телевидению дело генерального директора, присвоившего средства компании, которую он возглавлял. Он хотел партнёрства и не останавливался, пока я не согласился. В течение года мы с Саймоном основали компанию «Шмидт и Мартинес». Несмотря на то, что это новая практика, мы смогли заключить контракты с некоторыми крупнейшими представителями бизнеса и по-прежнему можем похвастаться впечатляющим послужным списком.
Изначально, когда фирма только создавалась, Саймон сказал мне, что хотел оставить наследство для своего внука, который поступал на юридический факультет. Он упомянул, что когда выйдет на пенсию, то надеется, что его старший внук займёт его место за столом.
Я уверен, что его внук настаивает на том, чтобы это произошло в этом году, последнем году, когда он будет в пределах досягаемости, чтобы стать самым молодым партнёром на сегодняшний день.
В настоящее время я занимаю это место, начав работу в фирме семь лет назад в 35 лет, но малютка Дики был бы чертовски рад шансу ткнуть это в лицо каждому встречному. Чтобы это стало ещё одной блестящей жемчужиной в его короне.
Я молча оглядываю его с ног до головы, используя глаза, чтобы показать свою глубокую неприязнь к этому человеку, что я пытаюсь сделать годами.
К сожалению, он как щенок, который никогда не понимает намёков. Вместо того чтобы просто поздороваться и уйти, он смотрит на меня с выжидательной улыбкой.
Пытается заговорить, сплетничать, добиться моего расположения.
Я отказываюсь от одной только мысли о том, чтобы быть с ним в хороших отношениях.
— Кем ты должен быть? — спрашиваю я, жестом указывая на него своим телефоном.
— Что? — Его лицо выглядит растерянным, как будто он не понимает вопроса.
— Это вечеринка в честь Хэллоуина. Кем ты должен быть? — Я поднимаю на него бровь. Дополнительный вопрос: "Ты глупый?" подразумевается.
— Я… э-э-э… юрист, наверное? — спрашивает он, почёсывая голову. Я слышал, что волосы фальшивые, но это не моё дело. — Не буду врать. Я не ожидал, что люди действительно нарядятся для этого. Я думал, что мы все слишком… стары для этого. — Он смотрит на меня и мой основной костюм, и прежде чем он успевает скрыть это, я вижу его: осуждение.
И именно поэтому он никогда не станет партнёром.
По крайней мере, не при мне.
Он дерьмовый лжец.
Он не может скрыть свои суждения, которых у него много.
Как юрист, наша работа — убеждать людей в таких вещах, как невиновность или виновность, ценность и стоимость, а также в том, что такое правосудие. Судья или присяжные должны вынести окончательное решение — если мы правильно разыграли игру, мы подтолкнули их к правильному решению.