- Однако - успела произнести Ирма. Что хотела сказать она дальше, не услышали даже соседи, все поглотил, проносящийся с ревом под мостом, состав. По мере удаления поезда мост успокаивался. Ирма не стала ожидать, пока он успокоится вовсе, а сделав несколько широких шагов, ступила на твердую почву. Для начала она прослушала сольный дусин номер:
- Помогите, помогите!!!
Она оценила его на крепкую троечку. Ирма знавала Дусю в лучшие времена. От противного животного рыка кровь в жилах стыла по-прежнему, но в интонациях был несомненный перебор. Фальшивинка появилась в интонациях. Видимо, жил Дуся совсем не так плохо, как об этом кричал. У вороньего навсегда засохшего дуба, со снежной проседью на ветках играл на гребенке замшевый человек. На самом деле человека звали Дим Димыч. Замшевым его назвал Гасан Гасаныч. " Нужный человек. Он как кусок замши придает лоск всей этой богадельне". Правдивость наблюдения Гасан Гасаныча Ирма оценила тут же.
- Мурку давай. Купола режь - орали некие жлобствующие граждане. Дим Димыч растеряно разводил руками.
- Как можно. Люди же кругом.
Слов не хватало. Замшевый человек редко пользовался словами. Он начинал вступление к Севильскому цирюльнику. Обращался он со своим неказистым инструментом виртуозно. В морозном воздухе гребенка пела жаворонком: хрустально и трепетно. "Удивительно" - думала Ирма - "Прошло одиннадцать лет, а ничего не изменилось. Конечно, они постарели и Дуся, и Дим Димыч, но ведь все те же, словно, ничего и не было, словно я никуда не уезжала. Словно мой конец еще впереди, но я уже знаю о нем." Ирма вошла в раздвижные ворота с чугунными сломанными ребрами. Потянулись рыночные ряды под оцинкованными крышами. Народу прибавилось. Толпа выплюнула Ирму, как надоевшую жвачку, у белого кубика киоска с полу истертым названием : "Дешевые драгоценности". На крыльце ее ожидал Гасан Гасанович. Сразу же приложился к руке и просыпал щедро комплименты.
- Все та же хризантема. Пышное очарование и прекрасная загадка.
- Что вы - улыбнулась Ирма - Я уже практически пенсионерка. Все в прошлом.
- Не говорите так. - притворно ужаснулся Гасан Гасанович.
- Увы, но это правда.
- Позвольте мне, ленинградскому грузину и старому пауку не согласиться. Я знал многих и часто говорил не то, что думаю. Но здесь мне незачем что-либо скрывать.
- И все же позвольте мне с вами не согласиться - Ирма смотрела прямо в молодые блестящие глаза.
- Видите - расцвел Гасан Гасанович - Все та же хризантема. Неуступчивая и прямая. Внутри киоска, вернее небольшого павильона, царил искусственный полумрак. В стеклянных ящиках тускло светились броши, колье и кольца. Давнее увлечение Гасан Гасаныча. Из прохода, завешенного нездешним пейзажем из вьетнамской соломки, появилась Манана.
- Ирмочка, дорогая. Как я рада вас видеть.
Ирма ей не верила. Теперь Манана красила волосы, но во всем остальном сохранилась нетронутой. Внешняя комичность толстенькой домохозяйки на неуместных высоких каблуках и внутренняя расчетливость и холодность. Однажды, довольно давно, к Гасан Гасанычу приехали партнеры из соседней области. Их было двое: крикливых, пузатых, безголовых и с пистолетами. Гасан Гасаныч принял их за богатым столом. Манана обслуживала мужчин во время обеда. Гасан Гасаныч уповал на вино и разум. Партнеры давили на мозжечок. Грозили и запугивали. Речь шла о каких-то делах вокруг завода химического волокна. В ту пору ценились люди резкие, способные на необдуманный поступок. Гасан Гасаныч не был таким. Он умел и любил планировать. Ирма спокойно дожидалась своего часа на втором этаже. Но все пошло не так как задумывали. После первой перемены блюд, Манана была на кухне, где поспевали на медленном огне сочные манты. Один из приезжих припечатал Гасан Гасаныча головой к столу между бокалом с киндзмараули и тарелкой с охотничьим сыром посыпанным душистой кинзой. В висок Гасана Гасаныча уперся массивный люггер. Второй в это время встал в дверях, ведущих на кухню. Гасан Гасанычу внятно посоветовали, не дергаться и вести себя тихо. Он так и сделал бы, если бы не Манана. Она всадила второму кухонный нож прямо в правую почку, выхватила из поясной расстегнутой кобуры "макаров", и выстрелила точно в голову первому. Ирма успела только увидеть сильную пощечину, которой Гасан Гасаныч наградил Манану.
- За что вы ее? - вырвалось у Ирмы тогда - Она спасла вам жизнь. Это жестоко.
- Напротив, хризантема, я поступил слишком мягко - отвечал Гасан Гасаныч, оттирая кровавую росу с белоснежной рубашки и черной жилетки.
- Она видела мое унижение. За это она должна была умереть.
С той поры Ирма почувствовала, что Манана ее невзлюбила. Ирма совсем не подавала повода для такого отношения. Пожалуй, кроме одного. Она видела ее унижение. Эту пощечину Манана ей не простила. Они были в кабинете за вьетнамской соломкой. Гасан Гасанович и Манана присели на плюшевую софу. Ирма расположилась напротив в большом и мягком кресле. Вошел Курузак с подносом. Хилый человек с выдающимся носом и мягко-тревожными манерами.
- Рад снова вас видеть вместе с нами, Ирма.
- Как ни грустно, но ваше предсказание оправдалось.- сказала Ирма
Курузак, расставляющий чашки с чаем, заметил.
- Профессионал всегда вернется к своему поприщу, а вы профессионал отменный.
Поставив чайник и тарелочку с мелкими песочными пирожными, Курузак отошел в тень. Он был казначеем Гасан Гасаныча и абсолютно преданным мамелюком. История была темная, впрочем (Ирма поймала себя на мысли) Гасан Гасанович притягивал именно такие истории. Когда то Курузак был другим и любил девушку. По-честному любил, а кроме этого был ревизором и проверял городской рынок, вотчину Гасана Гасаныча. Не то, что бы Курузак был особо бескорыстным или препятствовал деятельности Гасан Гасаныча. Но Гасан Гасанычу нужен был пример для устрашения, для демонстрации безнадежности всех попыток сопротивления. Девушка Курузака пошла и написала заявление об изнасиловании. Курузака посадили. Действительно ли был так болен отец, и срочно были нужны деньги. Действительно ли давно был другой. Этого Курузак не знал, а потом не хотел знать. В колонии ему пришлось бы туго. Такая статья, да еще и сам по себе не стальной характер, но у него появился таинственный покровитель. После освобождения Курузак прямиком направился к Гасан Гасанычу. Тот сказал ему:
- Вот я перед тобой. Я разрушил твою жизнь. Ты можешь убить меня, и будешь прав. Но сначала скажи за что? Ради кого? Ради той, что предала тебя, не задумываясь? Послушай, все мы щепки в этом мире. Ты для меня. Я для кого-то другого. Ты был там и видел, что человек значит для другого человека. Так. Пыль. Вор, укравший лишний кусок. Приятель, который бросит, не задумываясь. Ты был там, где все это обострено до предела, но, поверь, что здесь, под тонким слоем, таится то же самое.
- Где же спасение - прохрипел Курузак.
- По большому счету его нет. Но я могу тебе обещать одно. Если ты не предашь меня, я никогда не предам тебя.
Курузак и Гасан Гасанович не подвели друг друга.
- Чем же вы занимались все это время, милая? - спросила Манана, сделав несколько глубоких глотков.
- То тем, то этим. В основном пыталась забыть. - ответила Ирма.
- Да - вздохнул Гасан Гасанович - Поступили с вами некрасиво.
- Это в прошлом - сказала Ирма.- Теперь я снова в деле.
- Может быть, хризантема, хотите немного передохнуть? Мой дом в вашем распоряжении.
- Спасибо, я остановилась в "Мечте" этой новой гостинице. Меня все устраивает.
- Эта гостиница - поморщился Гасан Гасанович - Отчасти она виновна в том, что я пригласил вас сюда. Бередить воспоминания.
- Отнюдь. Я вам искренне благодарна. Иногда полезно расправиться со всякими воспоминаниями.
- Вы настроены так решительно? - Гасан Гасанович внимательно посмотрел на Ирму. Седой костлявый ястреб с прохладным сердцем.
- Только в той степени, в которой это не повредит нашему делу - ответила Ирма.
Через некоторое время Гасан Гасанович сказал.