— Даю неделю сроку… — услышал голос полковника, прервавший моё размышление. — Срок приличный. За это время соберите сведения на Лупова и на Журова. Выясните все обстоятельства: кто, как, почему, чтобы не было подобных претензий и перепалок. Приходите к общему знаменателю! Ссора вам ничего не даёт. Нужно думать, как раскрутить это дело. Чем быстрее, тем лучше!
Неожиданно полковник сделал паузу. Через небольшую паузу снова заговорил:
— Сдайте, наконец, вещи, если в похищенных вещах нет нужды для следствия. Меня тоже достали уже некоторые «деятели» из-за этих вещей! Видите ли, по их мнению, мы виновны в том, что задерживаем, препятствуем выполнению заказов жителей из-за отсутствия материалов. Одни требуют вернуть похищенные платья, другие требуют, чтобы мы быстрее вернули товар в мастерскую.
На реакцию Пашкова пришлось вмешаться мне.
— Товарищ полковник, я понимаю вас и других, но почему такая спешка? Только начинаем расследовать данное дело, вещественные доказательства, то есть вещи, должны находиться при уголовном деле, пока не установим преступника и не предъявим обвинение. У нас ведь пока нет виновника данного преступления. Пока расследуется дело, вещи нужны, как воздух. Я, конечно, произведу выемку из ниши похищенных вещей, предъявлю на опознание работникам мастерской…
— За тот срок, что определил я, — не дослушав и строго взглянув на меня, заговорил Пашков, — определитесь с этой кражей. Примите решение по вещам. Верните похищенный товар. Мне представляется, после возвращения похищенного товара, как я предполагаю, фактически материального ущерба в мастерской не должно быть. Прошу тебя, Рудольф Васильевич, тщательно произвести сверку с актом ревизии. Если выяснится, что кражей не нанесено значительного ущерба мастерской, тогда есть ли смысл возбуждать уголовное дело. Подумайте хорошенько об этом…
Я не стал дальше слушать полковника: «Вот в чём, оказывается, причина недовольства Пашкова и Пилина. Хотят, чтобы я не возбудил дело, а сделал отказной материал, как по первой краже. Нет уж!..»
Резкий телефонный звонок прервал мои размышления. Полковник поднял трубку. Через несколько секунд Пашков рукой прикрыл микрофон трубки и, обращаясь ко всем, сказал:
— Идите, работайте!
— Что-то случилось у тебя на работе? — спросила жена, когда сели ужинать.
Я удивлённо посмотрел на жену.
— Ты что, телепат или ясновидящая? Что-то до сегодняшнего вечера я не замечал у тебя таких способностей. Ты читаешь мысли?
Жена засмеялась и, весело устремив на меня свои, милые моему сердцу глаза, проговорила:
— Совсем не обязательно иметь такие способности, и ни к чему они мне, чтобы заметить твоё плохое настроение. За годы совместной жизни я изучила тебя, как свои пять пальцев на руке. Ты, случайно, не заглянул в зеркало, чтобы увидеть себя?
— Нет. А что, на лице у меня написано что-то ужасное? — сделав нарочито удивлённые глаза, спросил я.
— Ещё как!
— Ну, и что же там написано? Ты меня и вправду заинтриговала. Я весь во внимании!
— Ты пришёл домой с кислым, недовольным видом на лице и без настроения. Настроение у тебя какое-то подавленное, нежизнерадостное. И оно, между прочим, и сейчас таковое. К тому же чуточку был взвинчен и, конечно же, очень расстроен. Эти признаки говорят о том, что у тебя на работе не всё в порядке. Случилось непредвиденное и не очень приятное для тебя. Ну, как, угадала? Только давай так договоримся, что сейчас ты — мой любимый муж — всё чистосердечно изложишь мне устно о происшедшем. Хорошо?
— Ну, ты уж, как настоящий следователь. Давай чисто-сердечку, да ещё устную! А как закончишь «устную», изложишь на чистом листе бумаги, да ещё собственноручно! Так, да?
— Это зависит, дорогой муж, как ты изложишь «устную часть».
— Как же я могу устоять перед такой красивой и, к тому же, любимой женщиной, конечно же, расколюсь, открою своё чистое сердце!
— Вот и отлично! Я слушаю. — При этом глаза её сияли торжеством и возбуждением. Глядя на неё, я слабо улыбнулся и стал рассказывать:
— Значит так, на оперативке у начальника решили, вещи, что похищены были из пошивочной мастерской, которые в настоящее время находятся в нише под охраной наших сотрудников, изъять. С этой целью после оперативки я взял с собой Бобова и ещё двух человек, и мы пошли к месту хранения вещей. В то время в нише должны были дежурить участковый Иванченко и кинолог Бакланов. Только Бакланов на этот раз был без собаки. Когда мы пришли к нише, время было около трёх часов дня. Мы с Бобовым первыми зашли в нишу. Внутри тишина и, что нас очень удивило, нет никого. Понимаешь?