Ох как горько было сорокалетнему Грише осознавать, что никого у него не осталось, ни родителей, к которым он все обещал заскочить, да навестить, а получилось, что заскочил только на похороны. Ни семьи, ни детей, одна радость, что денег хоть успел нахватать, пока продвигался по карьерной лестнице, да и то еле вывел их с общих с Анжелкой счетов, когда она с Потаповым на Мальдивах грелась. Так ферму и отгрохал, а в дом жалко было вкладывать, одному и в родительском покосившемся гнезде хорошо жилось.
В сенях было темно, пахло сгнившими досками и сырым подполом, Анжела съежилась и поспешила дальше. Тугая дверь с пружиной, никак не хотела поддаваться, словно вросла в поплывший от старости каркас. Потом со скрипом отворилась и как только Анжела вошла внутрь с грохотом захлопнулась за ней. Пестрые ковровые дорожки устилали деревянные полы с облупившейся краской. Анжела провела рукой по шершавой штукатурке русской печи, холодной как лед, да и чего можно было ожидать в июле-то? На широких подоконниках буйным цветом пылала герань, Анжела потерла в руке бархатный листок и поднеся к носу жадно вдохнула с детства знакомый аромат. – Господи, как будто у бабушки Дуни очутилась в деревне, – подумала она. И все было такое чистенькое, уютное, хоть и старое, чувствовалась женская рука в Гришином доме. Анжела неприятно поморщилась.
– Ну так чем обязан? – строгий Гришин голос прозвучал как гром среди ясного неба. Он проследовал к круглому дубовому столу и усевшись на стул с вышитой крестиком подушкой, стал внимательно разглядывать Анжелу. Он не видел ее три года и ни разу не разговаривал с ней с того самого злополучного предновогоднего дня. – Похорошела, стерва, – отметил он про себя.
– А у тебя тут уютно, – улыбнулась Анжела, поглаживая рукой кружевную скатерть и присаживаясь напротив Гриши.
– Ты без Потапова? – решил съязвить Заметайкин.
Анжела удивленно взглянула на Гришу, – как? Ты разве ничего не знаешь?
– А что я должен знать?
– Лев Палыч погиб полгода назад, – грустно произнесла Анжела, – в лифте.
– Соболезную.
– Через год как ты уехал, Потапов ушел из компании и подался в чиновники. Накануне несчастного случая сон ему какой-то странный приснился, сам не свой был, как будто чувствовал, что случиться что-то должно….
А было это вот как:
«Тебе славу воссылаем: Отцу и Сыну, и Святому Духу! И ныне и присно и во веки веков! Ааааамиииииинь!»
–Где я? – в ужасе оглядывался Лев Палыч, – неужели у врат твоих, Господи!
Но в ответ ему лишь дивное церковное пение отскакивало от стен храма и возносилось к куполу.
Глаза Христа пронизывали насквозь. Потапов смотрел, не отрываясь, боясь опустить голову вниз, он парил в воздухе. Беспокойные руки шарили по телу, пытаясь нащупать хоть что-то человеческое, но тело превратилось в какой-то непослушный, тягучий кисель.
– Господи, прости! Прости меня, грешного! – крикнул отчаянно Лев Палыч.
– Грешного, грешного, решного, ….шного ! – разносило эхо.
Озаренный солнцем лик Христа, медленно погружался во тьму, надвигалась гроза.
– Покаюсь во всем, Господи! Только не оставляй меня! Я ведь и не пожил-то совсем, еще можно все исправить! На храмы жертвовать буду, в детские дома, для людей жить стану, не для себя! Все, что надо сделаю, только подай мне знак, Господи! – тараторил Потапов, обливаясь слезами, так сильно не хотелось ему покидать этот бренный мир.
Небеса разверзлись огненной молнией, на миг лик Христа озарился снова и Потапову показалось, что Христос грозит ему пальцем, а потом все поглотила тьма.
– Лев Палыч, что с вами? Лев Палыч, вам плохо? – суетилась вокруг лежащего на полу Потапова, секретарша Лидочка.
Лев Палыч начинал приходить в себя, в затылок отдавала нестерпимая боль, перед глазами все плыло, он пытался что-то сказать, но словно свежевыловленный карп, лишь открывал и закрывал рот, не издавая ни звука.
Лидочка помогла ему подняться с пола и усадила на диван.
– Я сейчас воды принесу – крикнула секретарша и выбежала из кабинета.
За окном бушевала метель, ветер носил с неистовой силой по городу снежную пыль. Потапов вздрогнул. Память потихоньку начинала возвращаться. Вчера компания Иннокентия Липковского, его старого друга, выиграла тендер на крупный госзаказ, не без участия Потапова и они с Кешей это славно отметили. Потапов провел пальцем по стеклу журнального столика, так и есть – белый порошок.