Повернувшись к плите, Сноу помешал уже остывшую молочную подливку, поставил на огонь сковороду и сбрызнул ее оливковым маслом. А пока занимался готовкой, пытался обдумать сложившуюся ситуацию. Мозг все еще отказывался работать, пребывая в шоке от присутствия Роберта Каффа в его доме.
— Ты уже завтракал?
Тишина в ответ.
Ноэль оглянулся. Кафф держал в руках фотографию из коробки, которую Сноу разбирал накануне. На снимке шестилетний Ноэль сидел верхом на пони. Это был первый и единственный раз в его детстве, когда он ездил верхом.
— Можешь убрать коробку, если мешает.
Кафф вернул фотографию на место.
— Так ты будешь завтракать? Яичницу? Печенье с подливкой?
— Нет. Спасибо, — резко ответил Кафф.
Ноэль зажарил болтунью и, сервировав завтрак, сел за стол. У него пропал аппетит, но он не собирался показывать это гостю.
Тот подошел к окну. Высматривал подкрепление? Затем агент с неодобрением взглянул на тарелку Ноэля.
— Эта дрянь тебя убьет.
Сноу с небрежностью пожал плечами.
— Никто не вечен.
— Ты немного староват для такого легкомыслия.
— Всего лишь тридцать восемь.
— Вот я и говорю.
— А тебе сколько? — раздраженно спросил Ноэль.
— Тридцать семь.
Забавно. Он всегда задавался этим вопросом. Полагал, что Кафф старше.
Ноэль обмакнул печенье в подливку.
— Не нуждаюсь в твоих советах. Как ты тактично заметил, я не ребенок. Знаю, что не бессмертен. Но не хочу окончить свою жизнь калекой, мертвым или в тюряге.
— Как трогательно. Но ты же в курсе: если совершаешь преступление, то садишься в тюрьму.
— А я и не совершал.
Кафф в приступе скептицизма поднял бровь.
— В этот раз?
И вот опять у Ноэля возникло ощущение, что агент хочет подловить его на какой-то юридической формальности.
Сноу отодвинул тарелку.
— О каких датах идет речь? Сейчас мы разрешим это недоразумение. У меня может быть алиби на один или два случая.
— Если ты все планировал, то наверняка позаботился и об этом.
— Робби…
Глаза Каффа блеснули.
— Для тебя специальный агент Кафф.
— Ладно, специальный агент Кафф…
Раздался звонок в дверь.
Рука Ноэля дрогнула, расплескивая кофе.
— Черт.
Он схватил салфетку и вытер лужу.
Черные брови Каффа поползли вверх.
— Ты, кажется, нервничаешь, Сноу. Ждешь кого-то из сообщников?
Ноэль бросил на него раздраженный взгляд, и, отодвинув стул, метнулся в прихожую. Кафф последовал за ним, не забыв свою кружку. Неужели он полагал, что Сноу попытается сбежать?
Ноэль успел открыть дверь до того, как ему сломают звонок. На крыльце стоял Арти Шланг, дородный мужчина в красно-черной клетчатой куртке и охотничьей шапке.
— Привез твое дерево, — заявил он, пыхтя своей кукурузной трубкой.
Дерево? Обычно от него сбегали лошади, но не деревья.
За крепким плечом Арти виднелся Арти-младший, который поджидал у потрепанного белого пикапа. На шинах автомобиля были навешены цепи, а из кузова торчала острая верхушка голубой ели.
Его рождественское дерево.
— О, точно! Совсем забыл.
— Забыл о Рождестве? Ну, зато Рождество не забыло о тебе. — Арти усмехнулся своей шутке. — Куда ее поставить?
— Я хотел в гостиной.
Под пристальным и молчаливым вниманием Каффа Ноэль подпер входную дверь и отодвинул ковровую дорожку, освобождая путь Арти. Тот спустился с крыльца и вернулся со своим долговязым сыном, они несли почти трехметровое дерево.
Аромат снега и ели разнесся по дому, когда Шланги, тяжело маневрируя, втащили свою ношу, оставив на полу мокрые следы и едва не сбив пару веджвудских фарфоровых тарелок, а также чуть не сломав деревянный стул на гнутых ножках XVIII века. Наконец они добрались до двустворчатой двери, ведущей в гостиную.
— Дальше я сам. — Рука Ноэля дернулась, когда Арти-младший, укутанный, как снеговик, задел старинную лампу с фигуркой арлекина в стиле ар-деко, и та опасно качнулась.
Но Шланги, старший и младший, даже не обратили на его слова внимания. Следующие десять минут они старательно закрепляли густую и высокую голубую ель на антикварной подставке.
Ноэль замер рядом с Каффом, который до сих пор воздерживался от комментариев.
— Серьезный подход к Рождеству, — заметил агент.
— Именно. — Ноэль почувствовал на себе любопытный взгляд Роберта, но предпочел об этом не думать — воображение могло завести слишком далеко. И меньше всего хотелось делиться своими фантазиями с Каффом, который уже был о нем невысокого мнения.
Наконец дерево устойчиво вознеслось к потолку, еловый аромат приятно гармонировал с теплом камина и потрескиванием дров.
Сноу проводил Шлангов и, заплатив им сверх оговоренного, помахал на прощание.
Когда он вернулся в дом, Кафф стоял в кабинете перед книжными полками. Ноэль подумал, что агент до сих пор не ткнул его носом в ордер на обыск. И как это понимать? Визит Роберта все больше смахивал на несанкционированный сбор информации. Или он искал вовсе не материальные улики?
— Можешь осмотреть все, — сказал Ноэль. — Я не возражаю.
Кафф даже не оторвал взгляд от книг.
— Рад слышать.
Он листал потрепанный словарь. Ищет синоним для «злодея»?
Ноэль оставил его, намереваясь прибрать после гостей снег и грязь, которые они нанесли с улицы. Закончив протирать пол, он вернул ковровую дорожку на место и обнаружил, что Кафф уже какое-то время наблюдает за ним из дверного проема.
— Нашел что-нибудь интересное?
— Мне интересно все, что касается тебя, Сноу.
Тон Роберта казался насмешливым.
— И ты еще ничего обо мне не узнал.
— О, полагаю, теперь я знаю тебя довольно хорошо. Очевидно, лучше, чем ты меня.
Лицо Ноэля неприятно разгорячилось. Он постарался проигнорировать этот факт.
— Нужно это исправить, — заявил он со всей смелостью. — Почему бы нам не провести Рождество вместе?
На лице Каффа не дрогнул и мускул.
— Нет? А что ты собирался делать в праздники? — надавил Ноэль.
— Заполнять бумаги на твой арест, конечно.
— Я серьезно спрашиваю.
— А я серьезно отвечаю.
Голос его был серьезен, это точно. И все же… Ноэль ощущал какую-то скрытую насмешку, будто Кафф наслаждался шуткой, в которую Сноу не был посвящен. Может, как-то по-особенному блестели его темные глаза. Никакого дружелюбия, но что-то острое и голодное, слишком сильное для профессионального интереса. Ноэль вспомнил, что уже видел этот блеск — в ту новогоднюю ночь.
— Обычно ты празднуешь с семьей?
— Нет.
Этот яростный и неожиданный ответ выбил Ноэля из колеи. Он не знал, что на это сказать. Каким-то образом он причинил боль Каффу, и меньше всего этого хотел.
Должно быть, замешательство отразилось на лице Ноэля, потому что Кафф бесстрастно сказал:
— Когда-то встречал. Мои родители погибли в той авиакатастрофе в Буффало в прошлом феврале. — Он раздраженно повел плечом. — Братьев и сестер у меня нет.
— Мне очень жаль. Я не знал.
— Да. Какая неудача. Ты мог написать об этом в книге.
Ноэль остолбенел. Он, конечно, заслужил такое отношение, но все равно это было несправедливо. Ни одним словом, ни одним действием он не хотел причинить Каффу боль. Ноэль желал объясниться, дать понять Роберту, что тот не прав, но дело касалось личных чувств Каффа, а сейчас не было ничего важнее. Это Рождество станет для него первым после смерти родителей, и вряд ли оно будет светлым. Ни за какие коврижки Ноэль не согласится провести отпуск со своей семьей или даже просто связаться с родственниками. Но он мог представить, насколько болезненными и одинокими будут эти дни для Роберта, которого наверняка любили и который любил сам.