Александра сидела на диване, уныло глядя в сторону. Теперь вся затея с замужеством представлялась ей чудовищной нелепостью. А ведь еще полдня назад все казалось таким логичным…
– А если он тебя, козу драную, убьет через три дня? – продолжала бушевать Ладка. – А?! Ты ж ни черта его не знаешь! Иностранец какой-то, да еще у Вики Терехиной в гостях взятый… Нет, Потапова, тебя лечить надо. Мань, что там у вас в аптеке есть для психов? Давай вези, будем Потапову пользовать, так дальше жить невозможно. Ну что ты придумала, убогая? Ну куда тебя несет?!
– Ладка, не ори, – попросила Маша устало.
У нее вообще был очень усталый и какой-то неряшливый вид, будто она целый день таскала мешки с углем. Александре она не нравилась. Об Иване по-прежнему не было ни слуху ни духу.
– Ори не ори – поезд ушел… – сказала Лада и, судя по артиллерийскому грохоту, швырнула на плиту чайник. Через секунду она появилась в дверях, сердитая и взъерошенная. Уперев руки в бока, она двинулась к Александре, и та поняла, что пощады не будет.
Лада не любила просто так расставаться со своим гневом. Ей обязательно нужны были жертвы и разрушения, сопровождавшие, как правило, ее ураганные эмоции.
– Нет, ты мне скажи, Санька, как это в голову тебе пришло – сватать за себя чужого мужика неизвестной науке национальности, да еще в кафешке возле метро? – подступая ближе, снова начала она. – Чего ты морду-то воротишь? Или я не понимаю ничего? Или я не твоя подруга жизни?
– Ты моя подруга жизни, – с готовностью подтвердила Александра. – Только не наступай на меня своим бюстом, я тебя умоляю. И какая разница, где я его сватала. Если б не возле метро, то это лучше или хуже?
– Пошла в задницу со своей журналистской демагогией!
– Лада!
– Мань, если ты не можешь слушать, выйди в коридор и постой там.
– Это моя идея – насчет Сашкиного замужества, поэтому в коридор я не пойду, – сказала Маша. – А если ты будешь непрерывно ругаться, мы тебе кляп вставим в одно место, и я даже знаю в какое.
Лада от возмущения потеряла дар речи. Фыркнув, она повалилась в кресло, схватила со столика какой-то журнал трехмесячной давности и с мстительным видом начала его перелистывать.
– Ну, правда, Саш, расскажи, что за француз и почему ты за него замуж выходишь? – попросила Маша, закрывая глаза.
– Потому что ты мне велела, – буркнула Александра.
– Я велела вообще!
– Я и выхожу «вообще», – сказала Александра, с жалостью рассматривая похудевшее Машино личико. – Он журналист, приехал книгу, что ли, писать. На год. Я с ним договорилась, что на этот год он становится моим мужем. Живет у меня, за жилье не платит, я за ним ухаживаю, стираю, готовлю, убираю. Потом он уезжает обратно, а я к этому времени, имея замужний статус, уже нахожу работу. Вика про меня забывает, и Победоносцев… тоже…
– Замечательно, – похвалила Маша, не открывая глаз. – Похоже на то, как мужик, чтобы отомстить барину, на воротах повесился.
– Вот именно, – сказала Лада из-за журнала. – Нормальные люди за фиктивные браки бешеные деньги получают, а наша предприимчивая, наоборот, все расходы на себя берет. А, предприимчивая?
– Это нужно мне, – мрачно сказала Александра. – Я не хочу ставить крест на своей работе. У меня еще вся жизнь впереди. Как вы не понимаете, это же совсем просто!
Она поднялась с дивана и, протиснувшись между Ладой и пианино, подошла к окну. Ей так хотелось, чтобы ее поняли. Но как им объяснить?.. Ведь все очень логично и… хорошо продумано.
– Мне наплевать на этого мужика, – четко сказала она. На улице снова шел дождь, капли тяжело стучали о жесть подоконника. – И на всех остальных, по правде говоря, тоже. Наверное, я больше никогда в жизни никому из них не смогу доверять. И не захочу. Но если для того, чтобы меня взяли обратно на работу, мне придется ухаживать за параличным – я буду ухаживать! И если мне придется еще раз умолять чужого человека жениться на мне, я, черт вас возьми, буду умолять! Я спать с ним буду, трусы его буду стирать, морду его каждый день созерцать – только ради того, что, может быть, у меня появится надежда когда-нибудь вернуться на работу. Ясно?
Подруги молчали, глядя на нее во все глаза.
– Я не знала, что ты такая… фанатичная, – выговорила наконец Маша. – Ну совершенно вроде Ваньки. Он такой же придурок…
– Трусы ты, конечно, будешь стирать, в этом как раз никто не сомневается. Трусы перестираешь, а работу не добудешь, и что? – спросила Лада и пристроила журнал домиком себе на голову. – Куда ты его потом денешь? А если от него невозможно будет отвязаться? И ты его что, пропишешь?