— У ней нога болит, она связки растянула, — охотно ответили девочки.
— А-а, — протянул он, — ну ладно, я с вами прощаюсь.
Молодые учителя с сожалением взглянули на Славу, безразлично махнувшего им рукой.
— До свидания! — кричали они. — Приезжайте к нам в Курган!
Слава машинально кивнул в ответ.
Фотографии этой группы не получились. Такое бывало с ним редко, но иногда все же случалось. Первый раз это произошло, когда маленький Юрик из любопытства открыл бачок с проявляющейся пленкой. Слава, конечно, отругал и отшлепал сынишку, но нельзя было ничего поправить, и он хотел отослать собранные деньги обратно, да так и не собрался, пока это не забылось. Так потом и пошло. Иногда, когда снимки не получались, он возвращал деньги по указанным адресам, но почему-то в таких случаях это вызывало недовольство.
Итак, молодые учителя остались без фотографий, запечатлевших их на верхушке Довбуша. Слава уже и думать забыл об этой группе, но на этот раз перед ним предстала гид обиженной группы.
— Здрасьте, — почему-то обрадовался ей Слава, — а вас почему-то больше не видно?
— А я теперь учусь. Я же только на каникулах работала. Мне моя группа из Кургана написала, что вы фотографии не послали, просили узнать. Вот я и приехала…
— Мне, к сожалению, нечего послать. Пленка плохая получилась. Давайте, я вам деньги отдам, а вы передадите.
— Что я с ними делать буду? — отмахнулась девушка. — Если хотите, пошлите на адрес «Спутника»…
Они помолчали.
— Ну ладно, — неуверенно сказала она, — мне пора.
— Вы, наверное, с экскурсией приехали на автобусе?
— Да.
— Так куда ж вы пойдете? Экскурсия-то не закончилась. Ну хорошо, я вас провожу.
Они вышли на улицу. Прямо перед ними голубели Карпаты, взлетая крутыми вершинами к небу, и тут же спадая от него тяжелыми нечеткими складками.
— Я хочу еще раз в Карпаты сходить, — сказала девушка.
— Как вас зовут? — спросил Слава.
— Алена, — ответила она и продолжала, — я так скучаю по Карпатам. Может, пройдемся до скал Довбуша?
Поднимаясь на крутой склон, он взял Алену за ладошку и, чувствуя небольшую тяжесть невольно сопротивлявшегося тела, тянул ее наверх, на этот раз, к собственному удивлению, не испытывая усталости.
Они проделали обычный экскурсионный маршрут, но Славе все казалось другим: и дорога, усыпанная мелкими камешками, была не такой извилистой и ухабистой, и деревья расступались с загадочным шепотом.
— Какое странное ощущение, — сказала Алена, — словно все изменилось. Правильно говорят — лес много народа не любит. Лес любит одиноких.
Дорога прервалась строгим, потемневшим от времени квадратом колодца. Слава отлично помнил этот поворот, но сейчас он возник перед ним совершенно неожиданно. Слава поднял ведро и сбросил вниз — оно прогрохотало с мерным ускорением и блеснуло рыбной чешуйкой в воде. Слава потянул его обратно:
— Алена, будете пить?
— Чтоб на тридцать лет помолодеть? — улыбнулась она.
Он смутился: конечно, Алена, как гид, должна была хорошо знать эту излюбленную присказку экскурсоводов.
— Вам незачем, а мне на десяток лет не помешает.
Он прикоснулся горячими губами к ведру, обжегся его холодом, пил и пил, отчего-то боясь оторваться от воды.
— Теперь будете жить долго-долго, — сказала Алена.
Они пошли дальше, не говоря больше ни слова, и остановились только у скалы с деревом-змеей.
— Говорят, здесь много людей разбивается. Надо же, смельчаки какие, на скалу лезть, зацепиться-то не за что, — протянула Алена.
Слава взглянул наверх — громадина скалы тянулась к небу. Он прикоснулся ладонью к шершавому теплому камню, и ощущение покоя почти пронзило его. И опять время засигналило вокруг едва заметными огоньками, лишь скала стояла, вечная, не поддающаяся ничьему влиянию, словно вобрав в себя постоянство.
«Предугадать, непременно, белокаменный, неприкосновенный», — забубнил опять его внутренний голос, но, окрепнув, вдруг превратился в эхо. Слава встал на едва заметный выступ, потом еще на один — земля была где-то рядом, он почти не оторвался от нее.
— Слава, куда вы?
Звук голоса только подстегнул его, он забирался все выше и выше, и когда оглянулся — его закружило от предчувствия полета. Фигура Алены стала совсем маленькой. Слава попытался отыскать «змею», но ему это никак не удавалось, и только потом он понял, что она исчезла, превратилась в обыкновенное дерево, голое и жалкое. Он занес ногу еще выше, целенаправленно отыскивая подобие новой ступеньки.
Он вспомнил глубокий колодец, его завораживающую вязкую глубину — сейчас он был в ней — и вот он уже поднимается к небу — туда, скорей, где солнце, верхушки деревьев, дорога. Оттолкнуться от скалы было совсем не трудно — она не мешала полету. Голубое небо, голубая земля слились, вытесняя пространство между собой, словно ладони в безумном хлопке.