Очередей Стефка не любила. С одной стороны, когда никого нет — мало приятного, стоишь — загораешь, да и устаешь от безделья куда больше. Но с другой стороны — стоило собраться кучке покупателей и стоило произойти небольшому конфликту, как цепная реакция происходила во всей очереди, начинали следить за каждым граммом.
А кому как не ей было знать, что такое взвешивать до каждого грамма. Покупатель, выторговав свою честную копейку, уходил торжествующий — а ее копейки складывались в минус и образовывали недостачу.
Роман и Нина, например, редко разменивались на мелочевку, по граммам народ не обжимали, действовали с размахом — полкило туда, килограмм — сюда. Стефка по такому принципу работать не могла. Те, кто мог не заметить обмана, — люди, как правило, порядочные, их обвешивать не хотелось. А те, по кому руки чесались обвесить, перепроверяли вес раз по сто.
Чашка мелькала в Стефкиных быстрых руках, и народ, завороженный этим действием, не отрывал от нее взглядов. Сейчас спросят, почему тара не маркированная.
— Девушка, а сколько у вас чаша весит? — не замедлил раздаться вопрос.
— Двести пятьдесят.
— Ладно, брось, они все стандартные — по четыреста, — сказал мужчина в лохматой шапке.
— Вы их что, производите? — спросила Стефка, раздраженно высыпая яблоки, и водрузила пустую чашку на весы. Стрелка замерла на 275.
Специалист по таре не смутился:
— Значит, 30 грамм не довешиваешь.
— Во-первых, не тридцать, а во-вторых, где я вам найду яблоко размером в два сантиметра?
— Значит, денег меньше бери.
Очередь начинала сплачиваться, с подозрительностью глядя на Стефку.
— Ладно, — закричал кто-то, — что к девчонке привязались? А ты, мужик, дубленку нацепил, а из-за трех копеек глотку дерешь. Как жена тебя терпит? Иди, не задерживайся.
— Я не из-за трех копеек, а из-за принципа, — оскорбился тот и поправил сползающие очки.
— Иди, иди, принципиальный ты наш…
Круг покупателей мгновенно распался, каждый загалдел о своем, потом все разом стихли.
Время завертелось, закружилось спиралью, выбрасывая то колючки темноты, то всплески снега. Нагнуться — разогнуться, нагнуться — разогнуться.
Ящики таяли на глазах. Яблок осталось немного — килограмм в Стефкиной сумке, килограмм — в ящике, нестандартные. Стефка и их закинула в сумку, все равно никто не возьмет, ну а Лешка в отходы не спишет, скажет, торговать надо лучше.
Любители выбирать товар часто задавали ей вопрос, по их мнению, каверзный.
— А вы бы себе такое взяли?
И когда она отвечала, что постоянно таскает домой полугнилые фрукты, которые не списывают, а покупатель не берет, ей в ответ понимающе улыбались, мол, свистеть, не мешки ворочать.
Лешка сидел за столом, отгадывал кроссворд. Напротив него — Степка, закинув ногу на ногу, важно объяснял:
— Монолог — это фильм Авербаха. 7 букв — правильно?
— Ишь ты, — уважительно покрутил головой Лешка, — и правда, семь.
В зале раздался пронзительный женский голос:
— Какая наглость. Где ваш директор?
Лешка даже глазом не моргнул, продолжал вертеть газетку с кроссвордом, но женщина, преодолев все препятствия, ворвалась в кабинет:
— Кто директор?
Лешка меланхолически грыз кончик карандаша:
— Директора нет. Я — заведующий.
— Что за безобразие у вас там творится?!
— Что случилось?
— Ваш продавец на улице как хочет, так и обдуривает народ. Я его просила пять килограмм, а он взвесил чуть больше трех.
Лешка нехотя оторвался от газетки:
— Разберемся. Стефка, считай пока деньги…
Степка совсем развалился на стуле:
— Это у вас там какой-то татарин работает. Красиво работает, — сказал он восхищенно. — Пока я смотрел, он сделал рублей 30. У тебя такого, поди, и за неделю не наберется? Вес чашки не считает, и хоть бы слово кто до этой бабы сказал.
— Ты за картошкой пришел?
Степка приподнял большую хозяйственную сумку.
— Я пока деньги сосчитаю, а ты вон туда лезь, набирай.
Стефка вытащила из кармана халата скомканные бумажки, стала сортировать их в кучки.
Вскоре вернулся Лешка. Рядом с ним, как верный ординарец, семенила все та же женщина.
— Работу нужно проводить с продавцами, — наставительно говорила она.
— Проведем, — охотно соглашался Лешка, — выговор объявим с занесением в личное дело, собрание устроим, премии лишим, зарплату срежем.