— Все-таки ты зря у меня не осталась. Я вот теперь уснуть не могу. Может, вернешься? Ты завтра работаешь?
— Работаю.
— Хочешь, я с Лешкой поговорю, чтоб он тебе смену поставил?
— Не хочу.
— А твоему брату, кстати, кроссовки не нужны?
— В ботинках походит.
— Не понял, я что, некстати?
— Звони днем. Это мой брат считает, что жизнь ночью продолжается. А я спать хочу.
— Ну пока.
…Этот рабочий день начался удачно. Удачней не бывает. За неделю освоившийся в магазине, Степка отвел в сторону ее:
— Слушай, ты грузчикам до меня по рублю платила за то, что они тебя на лоток ставили, а потом забирали?
— Ну платила.
— Так в чем же дело? — Степка поиграл пальцами руки. — Если я твой брат, мне и платить не надо? Традиции надо уважать. Гони рублевку.
— Если тебе деньги нужны, так и скажи, я что, тебе не дам?
— Деньги мне, может, и не нужны, но я же сказал: традиция — есть традиция.
— Ну это ты облезешь, прежде чем дождешься. Добавки к зарплате будешь получать из пенсионного фонда. По истечении возраста, конечно.
— Так, — протянул Степка, — ноль-один в мою пользу. А где обещанные «балаганы»?
— Отстань, об этом можно и потом поговорить.
— Я так понял, что и здесь прокол, — усмехнулся Степка. — Два-ноль, опять же в мою пользу. Гирька-то тебе нужна?
— Сказала, отстань, я ее уже выбросила. Ею теперь дворник будет количество мусора взвешивать.
— Ну и дура. Так, может, ты хоть кассеты достанешь?
— А японский кассетник не желаешь?
— Так — все понял.
С этого момента Степка с ней не разговаривал, молча загрузил ящики, так же молча их сгрузил и укатил пустую тележку.
Стефка нервничала, ругалась с покупателями, и после торговли недостаче в 60 рублей ничуть не удивилась. Во-первых, она могла сама где-то наколоться, потому что работала в дурном настроении, во-вторых, сегодня сменой заправлял не Лешка, а новый заведующий, Валера, у которого продавцы один за другим не отчитывались.
Стефка пересчитывала в энный раз деньги, надеясь, что недостающие 60 рублей появятся чудесным образом, но сумма была неизменной. Повсюду на столе валялись синенькие бумажки с цветочками, на которых было написано: «Благодарим за покупку», эти бумажки полагалось вручать покупателям, но их, как получили из торга, так и разбросали по всей подсобке, непонятно, кого теперь благодарили за покупку, то ли клиентов Романа, которые брали у него водку за пятнадцать рублей, то ли многочисленных знакомых, которые отоваривались в подсобке, копаясь в ящиках, некоторые бумажки виднелись и в бочке для отходов, среди гнилья, пускающего пенистый сок.
Степка сидел неподалеку от столика, на котором она считала деньги, и внимания на нее не обращал. К нему все время приходили друзья. Вот и в этот раз рядом с ним стоял чистенький, румяный мальчик-куколка, с внешностью актера-любовника.
— Ну не скажи, — говорил Степка, — роман Кизи более тяжеловесен, натуралистичен, и в этой натуралистичности теряется символика. А у Формана все отягчающие детали убраны, у него — оголенная символика.
Мальчик равнодушно кивал головой, затем перебил его:
— Извини, а шпроты у вас есть?
— Нет, — ответил Степка, — это в наш магазин не поступает, так вот, а оператор Хаскелл Уэкслер…
В магазин зашел Лешка. Стефка обрадованно кинулась к нему:
— Лешка, у меня недостача. 60 рублей.
— Разберемся, — сказал он, на ходу снимая черную куртку. — Где записи Валеры?
Мальчик-куколка заторопился, поднял со стула раздувшуюся сумку, и Степка пытался еще что-то сказать ему вослед.
Лешка тусовался по подсобке, заглядывая во все двери, за ним бегал обеспокоенный Валера:
— Напрасно ты ищешь, ничего же нет, — повторял он.
Лешка прихватил за воротник проходившего мимо Степку:
— Куда ты, гаденыш, спрятал два Стефкины ящика?
Степка, оскорбленный таким нелепым обвинением, отвернулся.
— А! — наконец раздался торжествующий Лешкин голос. — Вот они.
— Это из другой партии, — бубнил Валера.
— Не ля-ля мне мозги. У нас такая только одна была. Стефка, иди посмотри, как славно Валера и твой братик припрятали парочку твоих ящиков яблок. И когда успели? Вам, ребята, надо иллюзионистами работать.
— Да не ори ты, — просил Валера. — Сейчас разберемся.
— Не ори, не ори! — Лешка, весь красный, выскочил из подсобки. — Где этот паршивец? — от всей души он пнул Степку.
— Где ваш директор? — раздалось из зала. — Директор где?!
Бессонница дворника Нечаева