- Ваша станция, сударь. Приготовьтесь.
Нахлынувшие усталость и безразличие как рукой сняло. Я подскочил к нему, вопрошая:
- Кто был этот мужчина? Куда он делся? Что здесь творится?
- Успокойтесь, сударь. Всё правильно.
- Да что правильно-то? Только не говорите, что не видели его - он пришёл через ту же дверь, что и Вы!
- Разумеется, видел.
- Так вот, он спрыгнул с поезда!
- О нет, сударь. Он просто завершил.
- Что же это делается? - всплеснул руками я. - Здесь все с ума сошли - или только я?
- Ваша станция, - напомнил проводник. - Мы почти на месте.
И действительно - поезд уже не мчался сквозь ночь, а медленно катился. За окнами, впрочем, всё равно ничего не было видно, кроме снега.
Проводник направился к выходу. Я схватил ёлочку, мешок и бросился за ним.
- Кто он? - допытывался я. - Вы же знаете!
- Конечно. И Вы знаете.
Заскрипели тормоза, и поезд полностью остановился.
Выглянув наружу в открывшуюся дверь, я сначала испытал облегчение, поскольку, наконец, смог увидеть хоть что-то: узкую каменную полосу рядом с рельсами, играющую роль, похоже, посадочной платформы.
Но радость оказалась преждевременной. Больше вокруг ничего не было. Ни огней, ни станции, ни людей - вообще ничего.
- Это не моя остановка, - сказал я, нервно сглотнув.
- Уверяю Вас, сударь - Ваша, - ответил проводник.
- Да Вы шутите! Это же чистое поле! Я не знаю, где нахожусь!
- Поезда закончена, сударь. Всё правильно.
Я ещё раз высунулся наружу и покачал головой:
- Ну уж нет, везите меня дальше! Вы слышите?..
Повернувшись обратно, я осёкся.
Рядом никого не было.
Проводник исчез.
Я не хотел сходить с поезда, но и оставаться в нём больше не мог. Возникла твёрдая уверенность, что я единственный человек здесь, и если я немедленно не покину его...
Раздался гудок паровоза.
Отправление!
Я даже не воспользовался лесенкой - просто спрыгнул с вагона. Ожидал жёсткого приземления на каменную дорожку, а вместо этого очутился в глубоком сугробе.
Отряхиваясь, я приподнялся и понял, что больше не слышу гудков и шипения пара.
Уже зная, что увижу, я оглянулся.
Поезда не было: ни паровозов, ни вагонов. Не было и рельсов. Не было и метели - ни единой снежинки в воздухе, а ведь только что их кружили тысячи!
На четвереньках я подполз к тому месту, где пролегал стальной путь, начал разрывать снег. Добрался до смёрзшейся земли, так и не обнаружив ни малейшего признака того, что здесь проходила железная дорога.
Растерянно посмотрев по сторонам, я увидел яркие огни.
Станция!
Я её сразу узнал, ведь не единожды отсюда уезжал.
Но откуда она... вернее, откуда я взялся? Как очутился здесь, посреди поля, окружённый со всех сторон снегом, на котором нет ни единого следа человека или техники? Я что - пролежал здесь без сознания всё это время? А почему тогда не околел?
В чувство меня привёл гудок локомотива. Совсем не похожий на тот, который я... слышал ли вообще?
Со стороны леса показался луч прожектора.
Электричка!
Я мигом вскочил и, схватив ёлочку, бросился к станции. Мешок я позабыл, о чём вспомнил через минуту и махнул рукой. Возвращаться всё равно не было времени.
Проваливаясь в снег по щиколотку, а порой и по колено, я скорее быстро шёл, нежели бежал. Когда я, наконец, добрался до станции, то весь взмок и запыхался. Зелёная круглолицая электричка как раз остановилась у платформы и с шипением открыла двери немногочисленным пассажирам. Последним героическим рывком забравшись в ближайший вагон, я, тяжело дыша, прислонился к стене.
- Проходите, гражданин, не задерживайте, - попросила женщина-контроллёр бодрым голосом.
- Да-да, - сказал я и прошёл в салон.
Не успел расположиться на свободном месте, как поезд тронулся. Билет у меня был куплен заранее, поэтому ничто не отвлекало от мыслей о произошедшем. Разумеется, никакого разумного объяснения я так и не придумал, и когда прибыл в родной город, уже всерьёз начинал верить, что мне всё привиделось.
И вот, наконец, я с многострадальной ёлочкой, которая, к счастью, стойко перенесла все невзгоды моей вылазки, дома. Нажимаю кнопку звонка, а сам думаю, рассказывать ли родным о произошедшем.
Жена и сынишка открыли дверь вместе. Галя с порога обняла меня с той самой улыбкой, полной облегчения, какой всегда встречаешь где-то задержавшегося дорогого тебе человека. А Толик буквально прыгал вокруг нас, не боясь пораниться о колючие ветви ёлочки, и нетерпеливо просил помочь ему с игрушками и "дождиком".
- Успеем, дорогой, ещё же есть время, - сказала Галя.
- Кстати, о времени, - спохватился я. - Который час?
- Десять. Как ты и обещал, - она чмокнула меня в щёку. - Не заплутал в лесу-то?
- Нет, - без раздумий ответил я. - Наоборот, я нашёл правильную дорогу.
И я, поставив ёлочку, крепко обнял их обоих и приподнял. Кажется, даже Толик этого не ожидал, и я, слушая их задорный смех, думал, как же хорошо, когда тебя ждут дома.
* * *
Новогодняя ночь прошла волшебно. Ещё никогда мы не отмечали этот праздник так бурно и весело. Было всё: различные игры, в которых мы все охотно принимали участие, и вкусный ужин, и ожидание того самого неуловимого момента, когда один год сменяется другим, и открывание долгожданных подарков, и хлопушки, и прогулка по заснеженному двору, и приятная усталость по возвращении в тёплый дом.
Только на следующий день я вспомнил о том, что произошло со мной накануне. Первый день года встретил ослепительным солнечным утром, и я, пока мои родные отсыпались, решил зайти к Михаилу Александровичу, живущему по соседству. Он написал несколько книг по истории региона и был очень дотошным исследователем. Я всецело полагался на его знания и не сомневался, что если у него не будет ответов, то искать их в библиотеке так же бессмысленно.
Михаил Александрович был уже на ногах и как всегда тепло меня встретил. Глядя на этого убелённого сединой пожилого человека, я не мог не подумать о словоохотливом старике-дежурном, и потому постарался сразу перейти к делу.
Он внимательно меня выслушал и, подняв очки на лоб, заговорил:
- Железная дорога-то? Отродясь другой не бывало, кроме той, что и сейчас здравствует. Ни малодеятельной, ни узкоколейной, ни даже детской - никакой. Да нет же, мне не надо сверяться с записями - я полностью уверен в своих словах. Почему? Очень просто. С тех пор, как я стал в некотором роде знаменит, ко мне обращались с таким вопросом уже с дюжину раз. И меня это очень удивляет. Почему людей интересует то, чего никогда не было? Как им приходит в голову мысль, будто в тех местах проходила железная дорога, на которой работали паровозы? И как же так получается, что эти вопросы у них возникают именно в канун Нового года? Может быть хоть Вам, дорогой друг, удастся ответить мне?