Ветер запел в ушах, толкнул в грудь, не пуская дальше. Забыв страх, и то, что Дольфус может преследовать её, Анна отдалась любопытству. Отчего она не была здесь прежде? Похоже, тут никого нет, а ветер не помеха уединению.
Завернувшись плотнее в плащ, сделала несколько шагов, одолевая холодные порывы, и оказалась почти под чашей огромного колокола; чуть потянувшись, могла коснуться его медного бока. Привязанные к языкам двух колоколов верёвки свивались на полу в серые змеиные кольца, и падали в проём пола. Толстые, едва не в две её руки, они даже не дрогнули от касания…
Налюбовавшись медными великанами, Анна огляделась, и не нашла сил ахнуть, лишь вцепилась в каменную ограду, – голова закружилась… Солнце в этот миг достигло зенита, и щедро отдавало сияние божьему миру. Внизу и перед глазами бесконечно и безбрежно лежало море; то, что из окна виделось угрюмыми гибельными волнами, сейчас безмятежно дышало грудью спящего неведомого богатыря. Белые гребешки то накатывали к чёрным скалам, то убегали от них… На окоёме, где небо и вода слились изумрудной зеленью, из марева проглядывали очертания земли…
Море излукой огибало берег, плескалось меж скал, а дальше, – те же скалы, мрачные утёсы и лес. От замка дороги шли к югу и к западу; меж деревьев в долинках виделись шпили церквей и островерхие сельские крыши…
–…Ты бы остереглась, герцогиня… – как ни свистел ветер, она расслышала тонкий почти детский голосок; вздрогнула, – здесь только что никого не было…– Ограда каменная да вековая, – осыпается; недолго и птицей отсюда вылететь…
То ль человек малорослый, то ль дитя с лицом старика? Глаза из-под нависших густых бровей смотрели не по-детски зорко и печально, как на дно души заглядывали…
–Ты кто? Не наваждение ли дьявольское?
– Идём-ка со мной; что ж на ветру стоять…
– …Не дьявол я, человек из плоти и крови; мне, во всяком случае, кажется так… Якобом крещён… – Они сидели под крышей, на пороге грубо сколоченной хижины. -… Бояться меня не надо; в замке есть люди пострашнее меня; их уродство не так заметно. А кровь у нас с тобой одна, – славянская… Я родом из земли болгарской …
– Что за земля такая? Не слыхала о такой…
– Разве ты знаешь другие страны, кроме Руси своей? А моя земля прекрасна; сорок лет на свете живу, будто весь Божий мир обошёл, а другой такой, как Болгария, не видал… Там тоже море, но оно тёплое, ласковое… Я встречал русичей, – они смелые люди…
– Откуда тебе известно, что я из Руси?
– …Недавно живу в замке, но много уже знаю о нём… И о тебе, герцогиня… Следил за тобой, когда выходила во двор; видел, как герцог приводил тебя в подземелье…
– Значит, ты был там в ту ночь?
– И в ту, и во многие другие…
– Что же вы там делаете?
– О, это страшная тайна… Фальшивое золото мало отличается от настоящего; человек в ночь может разбогатеть как Крез, и в миг лишиться головы… Хотя голову могут оставить, – фальшивомонетчикам обычно заливают в рот расплавленное золото… Короли не любят, когда их обманывают…
– Разве можно убивать человека из-за кусочков металла?
– Убивают и за меньшие грехи…
– А коли дело столь опасно, – зачем оно вам? Почто ты с Дольфусом связался? Он принуждает тебя? Или герцог вас нудит?
– Много вопросов сразу; вдруг и не ответишь… Да и надо ль тебе знать о том?.. Ты лучше спроси Дольфуса, он яснее скажет…
– Да как спросить? Боюсь я его… Ты, Якоб, доверяешь ему? И давно ль ты знаешь его?
– Опять вопросы… Кому ж ещё доверять, если не ему? Я знаю его с рождения, – он брат мне…
– Якоб, скажи, что за земля там?
– То страна датчан; очень воинственное племя…
– Более воинственное, чем германцы? Скажи, где моя земля, в какой стороне?
– А как поутру проснёшься, – погляди, откуда солнце встаёт, – туда и поклонись…
…Теперь она при любой возможности старалась проскользнуть незаметно на звонницу, едва стихали колокола… Садилась подле Якоба на пороге хижины, он набрасывал ей на плечи плащ из овчины. Любовались голубями, клюющими крошки хлеба, – Анна кормила их с руки… Якоб любил вспоминать Болгарию; рассказывая, забывался, торопливо и страстно заговаривал на родном языке. Анна вслушивалась в речь, похожую на русскую; постепенно стала понимать его…
– Якоб, как ты попал сюда? Ты и твой брат? Прежде, помню, здесь служил другой капеллан… Почему не уйдёте отсюда? Зачем делаете золото, которое вам не нужно?