Жить полноценной жизнью, будто никогда его не знала? Полнейший абсурд, обещание, которое он нарушил, не успев дать.
Вам! Вам! Вам! – головой о руль. Что угодно, только бы заглушить ужасную боль…
Вот дура, старалась держать слово! Какой смысл блюсти соглашение, сорванное другой стороной?! Кого волнуют мои глупые или опрометчивые поступки?! Можно сколько угодно быть хоть глупой, хоть опрометчивой!
По-прежнему глотая воздух ртом, я невесело рассмеялась: безрассудство в Форксе – это что-то на грани фантастики.
Немного черного юмора помогло отвлечься. Дыхание восстановилось, и я смогла откинуться на спинку сиденья. На улице холодно и ветрено, а у меня лоб в испарине!
Затея почти безнадежная, но сейчас просто нельзя поддаваться мучительным воспоминаниям! М-м-м, чтобы проявить безрассудство в Форксе, понадобится немало изобретательности…
Если нарушить договор, который так ретиво соблюдаю я одна, боль может отступить. Мне тоже пора стать клятвопреступницей! Только на что решиться в сонном, безопасном городишке? Конечно, Форкс не всегда был таким безопасным, зато сейчас полностью соответствует репутации глухой провинции: застой и беспросветная скука.
С минуту я апатично смотрела перед собой: мысли текли вяло, водоворотом кружась вокруг одной точки. Заглушив мотор, который от долгой работы вхолостую начал жалобно хрипеть, я вышла под холодную морось.
Дождь намочил волосы и, пресными слезами стекая по щекам, помог привести в порядок мысли. Протерев глаза, я стала тупо разглядывать дорогу.
Лишь через минуту удалось разобрать, где нахожусь: к северу от Рассел-авеню, перед домом Чейни, мой пикап загораживает подъездную аллею, а напротив живут Марксы. Так, пора убрать пикап с чужой территории. И домой пора. Хватит бродяжничать, в состоянии прострации по улицам Форкса лучше не кружить: кто-нибудь обязательно заметит и сообщит Чарли.
Глубоко вздохнув, я хотела вернуться в машину, когда на глаза попалось объявление во дворе Марксов. Даже не объявление, а большой кусок картона, прислоненный к почтовому ящику, с нацарапанной черным маркером надписью.
Некоторые события в самом деле происходят по воле судьбы. Случайность – или так было предрешено? Трудно сказать, но, по-моему, глупо считать дыханием фатума доисторические мотоциклы, мирно ржавевшие во дворе Марксов, и кособокое объявление «Продаю», даже если я нашла их в самый нужный момент.
Пожалуй, никакая это не судьба. Вероятно, существует тысяча способов безответственного поведения, а я только сейчас обратила на них внимание.
«Глупо и безответственно» – два любимых папиных эпитета для описания мотоциклов и тех, кто на них ездит.
По сравнению с копами из больших городов Чарли не слишком уставал на работе, но на дорожные происшествия выезжал нередко. Вечно сырое шоссе, что петляло через лес и изобиловало опасными участками, ни к чему другому не располагало. По счастью, даже с большим количеством летящих на полной скорости лесовозов смертельных исходов удавалось избежать. Исключение, как правило, составляли мотоциклисты, и Чарли видел немало жертв, почти всегда детей, практически размазанных по асфальту. Поэтому, едва мне исполнилось десять лет, он заставил меня поклясться, что я никогда не буду кататься на мотоцикле. Да и кто захочет здесь кататься?! Ощущения те же, что ехать под душем со скоростью шестьдесят километров в час!
Всю жизнь я только и делаю, что держу обещания…
В долю секунды я приняла решение: хочу быть глупой, безответственной и нарушать обещания. Так зачем останавливаться на одном?
О последствиях лучше не думать. Пока…
Поднявшись на крыльцо Марксов, я позвонила.
Открыл младший из сыновей, восьмиклассник, ростом мне по плечо. Как же его зовут?..
Мое имя парень, судя по всему, знал.
– Белла Свон? – удивился он.
– Почем мотоциклы? – хрипло спросила я, показывая на вывеску.
– Ты серьезно?
– Конечно!
– Они не на ходу!
Я нетерпеливо кивнула: глядя на объявление, догадаться было нетрудно.
– Сколько?
– Если нравятся, бери даром. Мама хотела, чтобы их выставили к мусорным бакам, а потом увезли с остальной рухлядью.
– Точно?
– Конечно! Спроси у мамы.
Взрослых лучше не привлекать, чтобы не сообщили Чарли.
– Я тебе верю.
– Помочь вынести? – предложил парень. – Они тяжелые.
– Да, спасибо! Вообще-то мне нужен только один.
– Забирай оба! Хоть на запчасти используешь.
Парень помог мне загрузить мотоциклы в пикап.
Он был рад от них избавиться, и я спорить не стала.
– Что будешь делать с «харлеями»? Они ведь несколько лет не на ходу.
– Да уж, ясно, – пожала плечами я: сиюминутный порыв в конкретный план еще не вылился. – Может, к Даулингу отвезу.
– После ремонта эта рухлядь золотой станет!
С этим не поспоришь. Цены у Джона Даулинга бешеные – к нему обращаются лишь в самом крайнем случае, люди предпочитают ездить в Порт-Анжелес, если, конечно, ситуация позволяет. В этом плане мне очень повезло: когда Чарли подарил древний пикап, я испугалась, что разорюсь на ремонте, но, за исключением стонущего двигателя и черепашьей скорости, никаких проблем не было. Когда «старичок» принадлежал Биллу Блэку, его сын Джейкоб следил за ним в оба.
Идея была похожа на удар молнии, что, учитывая погоду, казалось вполне логичным.
– Придумала! У меня есть друг, который здорово разбирается в машинах.
– Правда? Тогда хорошо.
Выезжая на шоссе, я увидела, как он машет рукой. Милый парень!