от духовно-учебной службы. С конца 1917 года по 1920 год - насельник Московского Свято-Даниилова монастыря. 7 апреля 1919 года в Даниловской обители возведен в сан архимандрита. 15 марта 1920 года на Троицком подворье в Москве хиротонисан во епископа Яранского, викария Вятской епархии. Хиротонию совершили Святейший Патриарх Тихон, митрополит Владимирский Сергий (Страгородский) и епископ Алатырский Гурий (Степанов). Приблизительно с 1922 года - епископ Ейский, викарий Краснодарской и Кубанской епархии. Епископ Евсевий совершенно не признавал организованной в то время соответствующими органами советской власти так называемой «Живой Церкви», которую на Кубани возглавил архиепископ Иоанн (Левицкий). После троекратного увещания, сделанного епископом Евсевием на основании церковного канона как первым викарием епархии, он объявил архиепископа Иоанна впавшим в новый раскол, перестал поминать его имя за Богослужением, а возносил молитвы о Святейшем Патриархе Тихоне, не прекращая поминовения Патриарха до самого ареста. Объявив архиепископа Иоанна впавшим в раскол, епископ Евсевий тут же создал Епископский Совет и, таким образом, взял на себя управление Православной епархией, не признавшей «Живой Церкви». С этого момента на него было воздвигнуто гонение. 4 января 1923 года владыка Евсевий был арестован в городе Ейске Кубанской области. При аресте обвинен в "противодействии изъятию церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья". Перевезен в Краснодар и там был судим. Протоиерей Феодор Делавериди давал на него показания. Одетый в зеленую поддевку, с рыжим цветом волос и зелеными глазами, грубый и развязный, он явил собой как бы образ Иуды Искариотского. В апреле 1923 года Владыка был осужден ревтрибуналом. Приговор: 7 лет тюремного заключения со строгой изоляцией. Интересно будет здесь привести диалог, бывший на судебном процессе между одним из обвинителей и Владыкой. Владыке был задан такой вопрос: «Вот Вы сидите на скамье подсудимых две недели и все твердите о существовании Бога, находящегося на Небесах. Однако сколько я ни смотрю на небо, вижу только небо. Не можете ли Вы более убедительно доказать нам существование Бога?» На этот вопрос Епископ ответил спокойно: «Это так точно непонятно для меня, как и то, что я, сидя здесь на скамье подсудимых, смотрю на Вас, Вашу голову, знаю, что в ней есть черепная коробка, а мозгов в ней не вижу». В зале раздался смех, а обвинитель тот, обращаясь к председателю суда, быстро процедил сквозь зубы: «Я больше вопросов не имею». Один из защитников на том процессе, П.Н. Хинтибизде, выразил перед владыкой Евсевием свое восхищение как перед человеком исключительного ума и одаренным большими способностями, равного которому он не видел среди своих подзащитных за всю свою многолетнюю практику. Обвинитель потребовал тогда: «Граждане судьи, я бы хотел, чтобы вы, когда уйдете в совещательную комнату, с вами была тень голодающего Поволжья и, чтобы рукою голодающего Поволжья был написан приговор по настоящему процессу». Через несколько лет этот обвинитель был арестован как «враг народа» и погиб в заключении. С января по март 1923 года епископ Евсевий содержался в камере ЧК в Краснодаре. С апреля - в Краснодарской тюрьме. В том же 1923 году выслан в Иркутскую губернию. В 1926 году - епископ Нижне-Удинский, временно управляющий Иркутской епархией. В феврале 1927 года переведен в Читу. Епископ Читинский и Забайкальский. До 1930 года жил в Чите в маленьком домике в ограде городского собора. В вопросах церковной дисциплины епископ Евсевий был весьма строг и не терпел небрежного или легкомысленного отношения к Богослужениям. Круг общения Преосвященного был весьма узок, и, как и приличествует монаху, он не отличался многословием и не любил светского общества. При этом, однако, отнюдь не был замкнут и многим людям оказывал весьма значимую поддержку. Наиболее близок епископу Евсевию был протоиерей Николай Любомудров, твердый и искренний монархист, известный откровенными и смелыми проповедями. Хотя с каждым месяцем все больше приходов возвращалось из обновленчества в Православие, давление со стороны советских властей, часто переходившее в открытый террор, ощущалось все сильнее. Духовенство по большевистским законам было так называемыми «лишенцами», то есть священно-церковнослужители не имели права голоса, не могли, как элемент неблагонадежный, находиться дольше 24 часов в приграничной полосе и даже пользоваться публичными библиотеками; они лишались продовольственных карточек (а по ним тогда распределяли продукты) и подвергались иным стеснениям. О том, какова была жизнь батюшек в то время, можно судить, например, по рапорту отца Андрея Рудакова от 4 августа 1929 года: «...с мая месяца нахожусь в совершенном гонении, и гонение это идет в административном порядке из-за вопросов религии... С мая месяца я был назначен на два месяца сельским исполнителем, которые и отбыл, теперь выбрана моя жена. Четыре раза назначался отбывать трудовую повинность, а также и мой сын 16 лет. В последнюю работу я рыл канавы, в грязи схватил паратиф... Ученику отказано в школе, а доучиться осталось один год. Благословите, Владыко, на терпение». 27 марта 1930 года владыка Евсевий был возведен в сан архиепископа. С 3 апреля 1930 года - архиепископ Шадринский, временно управляющий Свердловской епархией. Служил в Вознесенской церкви Свердловска. В декабре 1930 года был арестован. Архиепископ Евсевий на допросах не терял крепости духа и в своих показаниях, которые от него требовал Яков Бухбанд, начальник Читинского оперативного сектора ОГПУ, никого не подставил под новые обвинения. 22 января 1931 года был осужден тройкой при ПП ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю по статьям 19, 58-10 ч. 2 УК РСФСР. Приговор: 10 лет концлагерей, считая срок с 22.01.1931 года. По 1932 год содержался в Иркутском Домзаке. С 15 апреля 1932 года по 1937-й - в Сиблаге НКВД. Мариинские лагеря, Юргинский лагпункт. Был занят на строительстве Горно-Шорской железной дороги. В лагере служил молебны вместе с другими заключенными священнослужителями. Из писем владыки Евсевия к монахине Анастасии (Золотуриной): "Завтра полгода, как я оставил Иркутский изолятор, будучи отправлен в концлагерь. Здоровье пока ничего, настроение бодрое, хотя силы мои от условий питания и работы слабеют". "Досточтимая о Господе Анастасия Леонтьевна. Мир Вам и радость о Дусе Святе! Не знаю, получили ли Вы мою открытку, которую я послал Вам с "Красного пахаря" (нашего совхоза № 3). Сейчас я нахожусь в новой командировке - на амбаре № 2, состою весовщиком при отсыпке и отпуске овса. Посылочка Ваша мною еще не получена. Приношу Вам и Вашим духовным друзьям благодарность за заботы. На Ваш запрос, в чем я нуждаюсь, говорю, что в нашем положении с благодарностью принимается не только масло, посылкой которого Вы озабочены, но и простой ржаной сухарь. Адрес мой: г. Мариинск Зап.-Сибирского края, совхоз № 3 1-го отделения Сиблага ОГПУ. Да хранит Вас всех Матерь Божия". 17 июля 1937 года в Юргинском ОЛП по статьям 58-10, 58-11 было заведено новое следственное дело на архиепископа Евсевия (Рождественского Евгения Петровича), игумена Кирилла (Зеленина), священника Гуреева Максима Георгиевича, иеромонаха Кирилла (Зимина Дмитрия Логиновича), Андреева Бориса Александровича, Бокурского Владимира Александровича, Колосова Емельяна Михайловича. Из материалов дела: "Будучи размещены в одном бараке, з/к з/к Рождественский, Бокурский и другие ежедневно в обеденный перерыв и вечером в бараке вели к/р разговоры, дискредитировали вождей партии и правительства, вели разговоры среди лагерной массы о том, что вскрытого троцкистско-зиновьевского блока нет, а начинается новое пополнение лагерей, т.е. опять пойдет в тюрьмы масса невинных людей..." Из обвинения: "Отбывая место заключения в Юргинском ОЛП, находясь в общих бараках, объединились в к/р поповскую группу и открыто вели к/р разговоры против Советской власти, вели среди заключенных к/р агитацию, распространяли провокационные слухи о падении Советской власти..." 17 августа 1937 года следствие было закончено. В период между 17 июля и 17 августа 1937 года архиепископ Евсевий был переведен в другой лагпункт Сиблага. 18 августа было вынесено "постановление о принятии дела к производству и о выделении следственного дела Рождественского Е.П., Колосова Е.М., Бокурского Е.А. в отдельное производство и направлении материалов на них по месту дальнейшего отбывания заключения [в другой лагпункт Мариинских лагерей] для доследования и привлечения к ответственности". С августа Владыка содержался в заключении на руднике Темир-Тау, в Сиблаге НКВД, III Ахпунское отделение, Кемеровская область. 16 сентября арестован. Заключен в арестное помещение III Ахпунского отделения, Сиблаг НКВД. 28 октября 1937 года осужден тройкой при УНКВД СССР по Новосибирской области обвинен по статьям 58-10 ч. 2, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу архиепископа Евсевия (Рождественского) и др., Сиблаг, Ахпунское отделение, 1937 год" как "глава офицерско-поповской к/р фашистской организации, в систематической к/р фашистской агитации". Приговор: высшая мера наказания - расстрел. 5 ноября 1937 года был расстрелян в Новосибирске. В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей. Литература: 1. Польский М., протопресв. Новые му