льное братство. Первое учредительное собрание братства состоялось в здании Житомирского суда 1 сентября 1918 года. Члены братства оказывали помощь нуждающимся и больным, хоронили умерших, не имевших родных и близких. Отец Аркадий поименно помнил всех опекаемых им больных. Деятельное участие в делах братства приняли княгиня Наталья Ивановна Оржевская, ее племянница княжна Наталья Сергеевна Шаховская и многие другие. Воспитывая членов братства в духе ревностного христианского служения, отец Аркадий вместе с ними предпринимал долгие пешие паломничества к православным святыням, в частности в Киев. Дорогой они пели акафисты и церковные песнопения. Крестными ходами проходили более двухсот километров, когда паломники останавливались помолиться у святынь, встречавшихся им на пути. Это были паломничества в кругу и среди верующего народа, укреплявшие волю и веру, в чем многие тогда, оказавшись среди испытаний и государственной разрухи, особенно нуждались. В конце концов Свято-Николаевское братство получило такую известность, что в Житомир стали приезжать люди из других городов. Отец Аркадий показывал пример жертвенности и подлинного нестяжания. У него не было почти никаких личных вещей и ничего ценного. Близкие, зная что он нуждается и не имеет средств, сшили ему шубу, которую он отдал бедной вдове, у которой было двое больных туберкулезом детей. Эту шубу он надел всего раза два, затем она внезапно исчезла из дома. Когда мать священника, Софья Павловна, спросила его, где шуба, он ответил, что она висит в алтаре. Но затем и в церкви поинтересовалась, куда делась шуба, и отец Аркадий вынужден был со смущением ответить: "Она висит там, где нужно". Однажды он вышел из Житомира в сапогах, но, встретив на пути какого-то бедняка, поменялся с ним на лапти и уже в них пришел в Киев. В другой раз отдал бедняку свои брюки, а чтобы это было незаметно, зашил полы подрясника, чтобы они не распахивались. Начавшиеся гонения на Церковь только умножили ревность отца Аркадия, и он со всем пылом молодой, глубокой религиозной натуры устремился на защиту Православной веры. Его проповеди помогли многим сориентироваться и не погибнуть в то страшное время. Батюшка часто служил и исповедовал. На исповеди никого не торопил, предлагая без стеснения назвать то, что мучает душу человека. Иногда исповедь затягивалась до двух часов ночи. С каждым днем в его храме становилось все больше и больше прихожан и членов братства. С возникновением раскола в Православной Церкви отец Аркадий поддержал позицию Управляющего Волынской епархией епископа Фаддея (Успенского) и непоколебимо хранил верность канонической Патриаршей Церкви, резко отрицательно относился к раскольнической "автокефальной Украинской Церкви". В 1920 году в Житомире утвердились большевики. Весной 1922 года в Волынской епархии начались "изъятия церковных ценностей". Отец Аркадий смело выступил в защиту интересов Церкви. По распоряжению правящего епископа Аверкия (Кедрова) отец Аркадий огласил в храме послание патриарха Тихона относительно изъятия ценностей. Это стало известно в ГПУ. 6 мая отец Аркадий после Литургии при выходе из храма был арестован за "агитацию против изъятия ценностей в пользу голодающих". Огромная толпа молящихся, на глазах которых происходил арест, двинулась вместе с ним к зданию ЧК. Чекисты потребовали разойтись, угрожая расстрелом. Но православные, прижавшись друг к другу, затаив дыхание от страха, все же остались на месте. Наиболее активная часть протестовавших была арестована и помещена в подвалы ГПУ. Весть об аресте любимого пастыря облетела город, и в тюрьму стали приносить передачи в таком количестве, что их хватало и заключенным, и надзирателям. Вместе с отцом Аркадием был арестован и его отец, священник Иосиф Остальский. Вскоре отец Иосиф умер в тюрьме. Следствие продолжалось в течение месяца. Состоялся открытый суд, который длился несколько дней - с 7 по 10 июня. Суд сопровождался репортажами в местной прессе, которая бессребреника и благотворителя отца Аркадия изображала скрягой, желающим смерти голодающим людям. Множество свидетелей говорили об отце Аркадии как о замечательном, прекрасном человеке, бессребренике, священнике, сумевшем всю свою жизнь отдать на служение Богу и людям. Приводилась масса примеров его исключительной доброты и самоотверженности. Но прокурор "доходчиво" объяснил собравшимся, что все блестящие характеристики не только не оправдывают, но, более того, усугубляют вину священника. И что идеи, проповедываемые и проводимые в жизнь священником, не только не нужны молодому советскому государству, но и крайне вредны. О том как шло следствие, можно судить по воспоминаниям сына отца Юлиана Красицкого: "После окончания следствия отец видел на спине Остальского следы пыток". (Сам исповедник никому об этом не говорил.) Во время чтения приговора отец Аркадий уснул, и конвоиры вынуждены были его разбудить, чтобы сообщить, что он приговорен к смерти. "Ну что ж, - сказал отец Аркадий, - благодарю Бога за все. Для меня смерть - приобретение". 10 июня 1922 года Окружным судом отец Аркадий был обвинен в "прочтении послания патриарха Тихона, сопротивлении изъятию церковных ценностей". Приговор: высшая мера наказания - расстрел. После суда паства стала хлопотать о смягчении приговора, и он был заменен на пять лет заключения в лагере. В 1922-24 годах отец Аркадий содержался в тюрьме города Житомира. Находился в заключении вместе с владыкой Аверкием (Кедровым). Они вместе трудились на лесоповале в Корабельной Роще. Владыка Аверкий со своим родным братом владыкой Пахомием, членом Даниловского братства, явился позже автором послания, в котором прозвучала критика соглашательской политики митрополита Сергия (Страгородского). Во время заключения отца Аркадия церковь, в которой он служил, была закрыта, но братство, основанное им, продолжало работать тайно, собираясь или в церкви Иоанна Богослова недалеко от собора, но теперь уже как обычные прихожане, или на квартире его матери, Софии Павловны, то у кого-либо из членов братства. Под давлением членов братства, постоянно ходатайствовавших о своем наставнике, отец Аркадий был освобожден по амнистии в самом конце 1924 года. В то время пока он был в заключении, супруга его вышла замуж за командира Красной армии, потребовав развода. Детей у них не было, и отец Аркадий был рад, что Господь разрешил его от этих уз. Теперь он мог посвятить Церкви и молитве всю свою жизнь. Освободившись из тюрьмы, он поехал помолиться в Дивеевский монастырь, а затем в Саров. Там блаженная Мария Ивановна сказала ему: «Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь». В 1925 году в Саровской Успенской пустыни он был пострижен в мантию с оставлением того же имени. В 1925-26 годах иеромонах Аркадий, вернувшись в Житомир, отдавал все время Свято-Николаевскому братству. Кроме того, он боролся с обновленчеством, отстаивая Православную Церковь. В это время ему по церковным делам часто приходилось бывать в Киеве и в Москве. В Киеве он служил в Никольском монастыре, в Москве останавливался на Валаамском подворье, служил в храме Пимена Великого (Троицы Живоначальной) в Новых Воротниках на Новослободской улице. За каждым Богослужением отец Аркадий проповедовал. Его проповеди собирали много молящихся, желавших послушать вдохновенное слово пастыря. В начале 1926 года был возведен в сан архимандрита. 15 сентября митрополитом Сергием (Страгородским) со епископами хиротонисан по епископа Лубенского, викария Полтавской епархии. В октябре 1926 года, как только епископ Аркадий прибыл в Полтавскую епархию и своим словом всколыхнул народные массы, он был арестован и выслан - с запретом возвращаться в свою епархию - в Харьков, куда ГПУ высылало многих выдающихся архиереев и священников украинских епархий. Епископ Аркадий тайно приехал в Лубны и перед самым началом пасхальной полунощницы, около половины двенадцатого, вошел в алтарь. Он был в пальто, в темных очках - в таком виде мало походил на епископа. Диакон собора стал прогонять незнакомца, говоря, что они ждут приезда назначенного к ним архиерея, и ему совсем не место в алтаре. Незнакомец попросил вызвать настоятеля, диакон уступил, и когда пришел настоятель епископ Аркадий сказал, что он и есть назначенный к ним архиерей. Совершалось пасхальное Богослужение, но в храме появились представители властей. Пребывание владыки Аркадия в соборе грозило арестом, и он был вынужден скрыться. Это было единственное Богослужение в назначенной ему епархии. Он уехал в Новоафонский монастырь на Кавказе, жил в горах, встречался с подвижниками, которые населяли в то время пропасти и ущелья Кавказских хребтов. Но и здесь положение было неспокойным, власти предпринимали меры к аресту монахов, с помощью охотников выслеживали их, арестовывали и расстреливали. Осознавая, что в любой момент он может быть также убит, епископ носил под подкладкой сапога свою фотографию, чтобы в случае смерти люди могли узнать о его участи. Несмотря на то, что пришлось вести полулегальный образ жизни, Владыка продолжал поддерживать тесную связь и частую переписку с духовенством Полтавской епархии. По опубликовании Декларации митрополита Сергия (Страгородского) в 1927 году епископ Аркадий состоял в тайной оппозиции митрополиту Сергию, придерживаясь взглядов даниловской групп