тянулся душой с первого своего приезда в Оптину. Получил благословение на священство и преподобного оптинского старца Нектария (Тихонова). 12 апреля 1919 года, в Лазареву субботу, он был рукоположен во диакона. 17 апреля 1919 года в Московском Свято-Данииловом монастыре на Страстной седмице в Великий Четверток епископом Феодором (Поздеевским) рукоположен во иерея. Рукоположение это владыка Феодор свершил по просьбе папы отца Сергия святого праведного Алексия Мечева, с которым его связывали духовное единодушие и духовная дружба. Таким образом, самим Даниловским настоятелем отец Сергий был причтен к обители князя Даниила. Первым таинством, совершенным в тот же день иереем Сергием, стало елеосвящение, на котором он заменил отца, сильно утомившегося после пешего (из-за тогдашних московских неурядиц с транспортом) возвращения вместе с семьей из Даниилова монастыря в свой храм. И стал служить отец Сергий вместе с отцом в храме святителя Николая в Кленниках, на улице Маросейке в Москве. Этот приход называли «мирским монастырем», имея в виду паству-семью, связанную узами любви и единым духовным руководством. Послушание духовному отцу, очищение совести покаянием («сущность исповеди есть самопосрамление, исповедь есть страдание кающегося и сострадание ему священника», - говорил отец Сергий), частое причащение, ежедневные уставные службы (обедни на Маросейке начинались в 6 утра, и прихожане могли попасть на работу вовремя) - все это создавало условия для подлинной духовной жизни. «Христианство не учение, а жизнь», - часто повторял отец Сергий. Время было трудное. Шли кровавые гонения богоборческой власти на русское Православие, Гражданская война, разруха. В Москве было голодно, холодно, свирепствовали эпидемии тифа, гриппа. Новые хозяева, в основном инородцы, жившие в Царской России за чертой оседлости, активно заселяли Москву, пользовались закрытыми для «бывших людей» спецраспределителями, занимали их квартиры, свирепствовали и пировали в поверженной стране. И вот воспоминания о тех днях А.А. Добровольского, прихожанина Маросейки и духовного сына отца Алексия Мечева: "Москва, умирающая от голода и тифа. (...) Черные улицы, расстроенная толпа. Храм еле освещенный, нетопленый и отсыревший. Всенощная скорбящих, всенощная плачущих, стекшихся сюда от скорби жизни невыносимой..." Вовсю шло уничтожение оккупантами-иудами коренного русского православного населения. 22 июня 1923 года во время летнего отдыха в городке Верее скончался отец Алексий. Хоронила его вся Москва. 28 июня его отпевание совершил владыка Феодор (Поздеевский) в сослужении тридцати священников и шести диаконов. Отец Алексий желал, чтобы отпевал его по кончине именно владыка Феодор - «столп Православия» и «из архиереев архиерей», как он его называл. Но владыка Феодор был в тюремном заключении. Однако чудом, по молитвам отца Алексия, неожиданно для всех был отпущен на свободу 20 июня. В день похорон на Лазаревское кладбище прибыл Святейший Патриарх Тихон, только что освободившийся из заключения и не успевший на отпевание - и это стало для православных дивным и радостным чудесным событием. Святитель Тихон первым бросил горсть земли в могилу почившего старца. В 1923 году отец Сергий был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. После смерти родителя начался трудный этап его жизни. Внезапный арест и заключение сосредоточили его на сугубой молитве и ожидании проявления воли Божией о нем. В ночь на сороковой день по смерти батюшки он отчетливо почувствовал присутствие отца и весь день испытывал светлую радость. Освободившись 15 сентября, прямо из тюрьмы поехал на Лазаревское кладбище. В душе отца Сергия окрепла решимость принять батюшкино наследство - приход на Маросейке, и этому посвятить всю дальнейшую жизнь. Он принял под свое пастырское попечение осиротевший было по смерти отца Алексия маросейский приход, отдавая ему все свои силы. В маленький храм стекалась православная Москва. «Служба, совершаемая отцом Сергием, была исключительной. Голос его пел, и в этом пении изливалась его душа перед Богом. Хор следовал за ним в воодушевленной молитве. Души молящихся присоединялись к хору, и общая молитва восходила к небу, как светлый столп». Его ближайшими соратниками были Борис Холчев (ставший диаконом, а затем священником в храме святителя Николая) и Сергей Никитин, председатель приходского совета, в 30-е годы тайный священник, с 1960 года - епископ Стефан. Особое место в жизни прихода занимали проповеди отца Сергия. В двадцатые годы в Москве можно было слышать многих известных проповедников. Но проповеди отца Сергия носили совершенно особый характер. Слушая их, нельзя было оставаться только слушателем. Возникало непреодолимое желание испробовать на себе, в своем опыте все то, о чем он говорил. Маросейский приход, единодушный в исповедничестве Свято-Даниилову монастырю, один из немногих в Москве сохранил верность патриарху Тихону в годы, когда шла борьба с живоцерковниками. Тогда как в основном приходское духовенство, привыкшее до революции к беспрекословному повиновению власть предержащим, хотя в большинстве своем не принадлежало к числу идеологов «Живой Церкви», все же не сумело разобраться в создавшейся ситуации и подчинилось Высшему Церковному Управлению, прекратив поминовение заключенного Патриарха. Формально Даниловский монастырь, как и Свято-Николаевский приход на Маросейке были как бы в расколе. Но в расколе с кем? - С отступниками. И теперь, по прошествии лет, отцы те признаны и почитаются святыми исповедниками Христовыми. Отец Сергий, как и его папа святой праведный Алексей, всей душой чувствовал и понимал, что Церковь есть Тело Христово и источник освящения и спасения. Она со всеми своими таинствами и Богослужением свята во веки. Знал, что надо не «обновлять» Церковь, а идти к ней и учиться у нее, пользоваться ее таинствами для своей духовной жизни, становиться ее членами через покаяние и Святое Причащение для «обновления в себе образа святого Божия». В существе своем Церковь свята и непорочна и не нуждается в искусственном оживлении или обновлении от людей. Простой народ не принял обновленчества. Захваченные живоцерковниками храмы пустовали, а храм святителя Николая, как и храмы Свято-Данииловой обители, полнился верующими. Отец Сергий - вместе с даниловскими исповедниками и иными верными Христу и твердыми в своей вере - не принял и Декларации митрополита Сергия (Страгородского). Он считал, что нельзя вносить богоборческую политику в церковную жизнь, не принимал церковной молитвы за безбожников и богоборцев. Сейчас легко об этом говорить, но очень не легко было тогда: многие церковные люди осуждали отца Сергия, считали его бунтарем. Он же говорил смиренно: «Я не могу по-другому». В апреле-мае 1928 года он совершил поездку в село Холмищи к последнему Оптинскому старцу отцу Нектарию (Тихонову). Отец Нектарий высказал пожелание, чтобы отец Сергий был около него в час смерти и отпел его. Он сказал отцу Сергию: "О Вас не беспокоюсь". На отпевание старца приехало много мирян и священников. Отпевание возглавлял отец Сергий Мечев. В благочестивой памяти сохранились слова старца Нектария, предвидевшего мученический подвиг отца Сергия, сказанные им одной из своих духовных дочерей. Вот они: «Ты знала отца Алексея? Его знала вся Москва, а отца Сергия пока знает только пол-Москвы. Но он будет больше отца». 29 октября 1929 года отец Сергий был арестован вместе с двумя священниками (отцом Константином Ровинским и иеромонахом Саввой) и несколькими алтарниками Маросейского храма. Они были заключены в Бутырскую тюрьму. Обвинение при аресте: "антисоветская деятельность". Всего по делу проходило девять человек из маросейского прихода. По материалам дела, отец Сергий в 1919-20 годах создал антисоветскую группу "Духовных детей". 20 ноября Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ он был обвинен по групповому "делу группы "Духовные дети" о. Сергия Мечева (Москва, 1929 г.)" в "антисоветской деятельности". Приговор: 3 года ссылки в Северный край. Находясь во второй раз в Бутырках, отец Сергий снова молился, чтобы Господь показал ему правильный путь. И - как знак свыше - просил отправить его из Москвы в день памяти очень чтимого им исповедника - преподобного Феодора Студита. Обстоятельства так и сложились. 24 ноября вечерним поездом он с другими арестантами был отправлен этапом через ПП ОГПУ в Архангельск. С 26 ноября - в Архангельске. Ему удалось устроиться на квартире духовной дочери К.Т. Через какое-то время, уже в 1930 году, он получил назначение в город Кадников, близ станции Сухона Северной железной дороги в Вологодской области. Устроился жить у церковной старосты А.К. Шоминой. Каждый день неуклонно в те часы, когда совершалось Богослужение в Москве на Маросейке, отец Сергий служил у себя вечерню и утреню, а утром часы и обедницу. Когда было возможно, его навещали родные: старшие дети и кто-то с ними. Матушка приезжала только во время отпуска, так как должна была работать. Приезжали изредка и духовные чада (чтобы не привлекать внимания - в вечерние часы). Отец Сергий писал письма духовным детям, отвечал на их письма и посылал письма, для осторожности, с оказией. Кроме того, написал пять писем общих к своим духовным детям, в которых видна его любовь к ним, желание поддержать, утешить. В одном из них говорил: "Суд Б