м, потому... заключить в концлагерь на три года". На самом деле срок был продлен за "разглашение государственной тайны" (рассказывал о попытке вербовки его агентом ОГПУ) и несговорчивость. Среди заключенного духовенства владыка Иларион пользовался исключительным авторитетом, неоднократно выбирался старшим архиереем. Все знавшие его по заключению в Соловках свидетельствовали о его полном монашеском нестяжании, глубокой духовной красоте, подлинном христианском смирении, детской кротости, искренней любви к людям. "Золотое сердце и золотой ум", - говорил о нем владыка Евгений (Зернов). С архиепископом Благовещенским Евгением (Зерновым), со своим начальником по Иркутской семинарии, встретился в Соловецком лагере архиепископ Прокопий (Титов). После его освобождения владыка Прокопий был избран старшим соловецким архиереем. О твердости соловецких святителей есть документальное свидетельство, известное под наименованием "Соловецкого послания" - обращение православных епископов к правительству СССР. Она была составлена в 1926 году под руководством владыки Евгения, который оставался старшим архиереем до своего освобождения - по общему согласию, несмотря на то, что пребывали и более старшие по рукоположению. Прежде чем привести выдержки из этого достойного благоговейного внимания документа, скажем только, что подписан он был почти всеми архиереями, заключенными тогда на Соловках; кто же не смог непосредственно участвовать в его составлении из-за того что находился на работах в других местах острова, конечно, знали о нем и сообщили свое мнение владыке Евгению. Читаем. «При глубоком расхождении в самых основах миросозерцания между Церковью и государством не может быть никакого внутреннего сближения или примирения, как невозможно примирение между положением и отрицанием, между да и нет, потому что душою Церкви, условием ее бытия и смыслом ее существования является то самое, что категорически отрицается коммунизмом. Никакими компромиссами и уступками, никакими частными изменениями в своем вероучении или перетолковании его в духе коммунизма Церковь не могла бы достигнуть такого сближения. Жалкие попытки в этом роде были сделаны обновленцами: одни из них ставили своей задачей внедрить в сознание верующих мысль, будто христиане по существу своему не отличаются от коммунизма и что коммунистическое государство стремится к достижению тех же целей, что и Евангелие, но свойственным ему способам; т.е. не силой религиозных убеждений, а путем принуждения. Другие рекомендовали пересмотреть христианскую догматику в том смысле, чтобы ее учение об отношении Бога к миру не напоминало отношение монарха к подданным и более соответствовало республиканским понятиям, третьи требовали исключение из календаря святых "буржуазного происхождения" и лишения их церковного почитания. Эти опыты, явно неискренние, вызвали глубокое негодование людей верующих. Православная Церковь никогда не станет на этот недостойный путь и никогда не откажется ни в целом, ни в частях от обвеянного святыней прошлых веков вероучения в угоду одному из вечно сменяющихся общественных настроений. При таком непримиримом идеологическом расхождении между Церковью и государством, неизбежно отражающемся на жизнедеятельности этих организаций, столкновение их в работе дня может быть предотвращено только последовательно проведенным законом об отделении Церкви от государства. Из всех религий, испытывающих на себе всю тяжесть перечисленных стеснений, в наиболее стесненном положении находится Православная Церковь, к которой принадлежит огромное большинство русского населения, составляющего подавляющее большинство и в государстве. Ее положение отягчается еще тем обстоятельством, что отколовшаяся от нее часть духовенства, образовавшая из себя обновленческую схизму, стала как бы государственной церковью, которой советская власть, вопреки ею же изданным законам, оказывает покровительство в ущерб Церкви Православной. В официальном акте Правительство заявило, что единственно законным представителем Православной Церкви в пределах СССР оно признает обновленческий синод. Обновленческий раскол имеет действующие беспрепятственно органы высшего и епархиального управления, его епископы допускаются в епархии, им разрешается посещение общин, в распоряжении их почти повсеместно переданы отобранные у православных соборные храмы, обыкновенно вследствие этого пустующие. Православная Церковь не может, по примеру обновленцев, засвидетельствовать, что религия в пределах СССР не подвергается никаким стеснениям и что нет другой страны, в которой она пользовалась бы столь полной свободой. Она не скажет вслух всему миру этой позорной лжи, которая может быть внушена только их лицемерием, или сервилизмом или полным равнодушием к судьбам религии, заслуживающим безграничного осуждения в ее служителях. Церковь надеется, что ей будет разрешено организовать епархиальное управление, избрать Патриарха и членов Священного Синода, действующих при нем, созвать для этого, когда она признает это нужным, епархиальные съезды и Всероссийский Православный Собор. Церковь надеется, что Правительство воздержится от всякого гласного или негласного влияния на выбор членов этих съездов и Собора, не стеснит свободы обсуждения религиозных вопросов на этих собраниях и не потребует никаких предварительных обязательств, заранее предрешающих сущность их будущих постановлений. Церковь надеется также, что деятельность созданных таким образом церковных учреждений не будет поставлена в такое положение, при котором назначение епископов на кафедры, определение о составе Священного Синода, принимаемые решения проходили бы под влиянием государственного чиновника, которому, возможно, будет поручен политический надзор над нами». Так смело писали эти твердые исповедники - ревнители Православия, уже пребывавшие в узах и готовые при этом мученической своей кровью засвидетельствовать верность Христу. Богоборные власти никак не могли найти «скрытых предателей» для контроля над Церковью. 11. Декларация митрополита Сергия 1927 года. Твердое исповедничество даниловских архиереев. Но пришел день, когда усилия безбожников увенчались успехом: наконец нашелся лояльный им архиерей, опираясь на деятельность которого можно было установить контроль над церковными структурами. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) принял все условия ГПУ по "легализации" Церкви и стал проводить в жизнь требования этих условий. Патриарший Престол оказался в руках врагов Христовых. Е.А. Тучков, начальник 6-го отделения Секретного отдела Секретно-оперативного управления ГПУ, к компетенции которого относилась "борьба с православной церковью, конфессиями и сектами" в СССР, удостоился высокой награды - ему вручили грамоту и золотые часы за то, что он сломил сопротивление митрополита Сергия, подчинив его своей власти. В 1928 году на Всесоюзном съезде безбожников Туков был избран в состав Центрального Совета Союза воинствующих безбожников СССР. В «Представлении на Евгения Тучкова для получения звания Заслуженного чекиста» сказано: «Под руководством тов. Тучкова и при его непосредственном участии была проведена огромная работа по расколу православной церкви (на обновленцев, тихоновцев и целый ряд других течений). В этой работе он добился блестящих успехов». Издание составленной в ведомстве Тучкова Декларации митрополита Сергия 29 июля 1927 года о признании последним советской власти внесло в церковную жизнь новые разделения. Даниловские святители во главе с архиепископом Феодором решительно отвергли новый официальный курс сотрудничества с богоборческой и инородческой властью, курс подчинения ей. Видели в нем очевидную склонность к обновленчеству и боязнь исповедничества пред лицом жестокого мира, скрываемую под словами о сохранении Церкви. Они считали, что, следуя таким курсом, Церковь окажется в полной зависимости от беззаконной власти, и тогда не будет возможности без ее санкции ни назначать, ни перемещать архиереев, епископам же свободно управлять епархиями и духовенством. Они исповедовали ненарушимость основного церковного закона об общеепископской власти в Церкви (Апост. пр. 34). Даниловцы ревновали о славе Божией и о свободе и благе Святой Церкви. Говорили, что митрополит Сергий превысил данные ему права и тем самым лишил себя и тех законных прав, которые были получены им от Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского). За созданным митрополитом Сергием Синодом они не признавали законных полномочий по управлению Русской Церковью, поскольку этот Синод, подобно «живцам», находился в подчинении и полной зависимости от советской власти и НКВД. О позиции Данилова монастыря в те дни свидетельствовал архиепископ Леонтий (Филиппович): «В ответ на декларацию митрополита Сергия, в Москве ответил протестом прежде всего Данилов монастырь по указанию из ссылки архиепископа Феодора. Наместник обители, иеромонах Тихон с братией, не прекращая поминовения митрополита Сергия, отказались исполнять его предписания вообще, а также прекратили с ним молитвенное общение: не приглашали его к себе, как это было принято, на храмовые праздники и сами не являлись на общемосковс