трополита Сергия, приходите, договоримся и поедете». - «Я монах, при посвящении во епископы давал обет управлять по каноническим правилам», - сказал епископ Серафим. - «Тогда в 24 часа выезжайте из Москвы подальше». Владыка Серафим подал прошение митрополиту Сергию об увольнении за штат. С 1927 года состоял в скрытой оппозиции к митрополиту Сергию, тщившемуся угодить безбожникам. Не принимал назначений и не выступал на общественных Богослужениях. Владыка Серафим обладал непоколебимостью младенческой веры, силой духа, бескомпромиссностью. Непримирим был к обновленческому расколу, к служителям так называемой "живой церкви". Но и к политическому курсу митрополита Сергия относился строго. Не учиняя раскола, он принадлежал к непоминающим митрополита Сергия за литургией и воздерживался от совместного участия в молитве с "сергианами". "Се путь архиерейский, Архиереем Великим указанный и проложенный!" - Говаривал Владыка, шествуя путем крестным. Епископ Парфений (Брянских) также находился в оппозиции к митрополиту Сергию. Он был одним из руководителей Даниловского братства, вел переписку с митрополитом Кириллом (Смирновым), тайно совершал Богослужения и окормлял многочисленных духовных чад - служил в Данииловом монастыре на полулегальном положении. Не мог принять декларации и архиепископ Иларион (Троицкий), но и раскола не желал. В Соловецком лагере, где он содержался, были недостаточные и противоречивые сведения о происходившем. Владыка надеялся на соборное разрешение этого вопроса и на то, что эти уступки безбожникам временного характера. Итак, Даниловские святители, даниловская братия не признали Декларации 1927 года, были в оппозиции к заместителю патриаршего местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому), но при этом они были против раскола. Духовник Данилова монастыря архимандрит Георгий (Лавров) призывал избежать раскола. Раскола и не случилось. Понимание общей позиции даниловцев можно найти в словах епископа Марка (Новоселова), духовного сына архиепископа Феодора. На вопрос, как быть прихожанам, если не останется священников старого посвящения, Владыка ответил: "Не надо создавать новый раскол. У нас единая Церковь, внутри которой ведется борьба. Если никого не останется - идите с ними, только не забывайте крови мучеников и пронесите свидетельство до будущего Церковного Собора, который нас рассудит, если только не кончится история и не рассудит уже Сам Господь". Издание составленной в ГПУ Декларации митрополита Сергия о признании последним советской власти и подчинение ей дало богоборцам новый повод для арестов. Процедура арестов не поминавших митрополита Сергия описывается у епископа Дамаскина (Цедрик) в его письме к митрополиту Сергию и у других исповедников следующим образом: к епископу или священнику являлись сотрудники ГПУ и задавали один только вопрос: "Как Вы относитесь к Декларации митрополита Сергия"? Или: "Поминаете ли Вы митрополита Сергия"? Если ответ давался отрицательный, следовала следующая формулировка обвинения: "Вы не поминаете митрополита Сергия потому, что не признаете его Декларации. А раз Вы не признаете его Декларации - Вы контрреволюционер"! Епископ арестовывался и уже мог быть судим и приговорен к расстрелу за "контрреволюционную деятельность". Свято-Даниилов монастырь был закрыт христоборцами в 1930 году. (Официально монастырь был закрыт еще в 1919 году; до 1930 года числился у властей как Даниловская община.) Но на этом его история не закончилась. Когда даниловская прихожанка по имени Мария шла вдоль стен опустевшей обители, смотрела на соборы и плакала, вдруг видит наяву - идут ей навстречу благоверный князь Даниил и преподобный Сергий Радонежский. Подошли. Князь Даниил кладет ей свою руку на плечо и говорит: «Что ты плачешь? Не плачь, я же вам сказал: Аз есмь с вами и никтоже на вы». Многих из братии даниловской ждали еще впереди венцы мученические и исповеднические. А саму обитель после десятилетий разорения и запустения ждало новое возобновление, и далее - даст Бог - и процветание. 12. Всероссийское даниловское братство. Николай Васильевич Гоголь. Выдающийся русский православный политик и мыслитель, гениальный писатель. Монастырь князя Даниила принял его останки в 1852 году. В монастыре князя Даниила 31 мая 1931 года были явлены его нетленные мощи. Однажды Николай Васильевич написал своему близкому другу графу А.П. Толстому, чьи устремления, как и его собственные, были направлены к монашеству (это письмо под названием «Нужно проездиться по России» вошло в «Выбранные места из переписки с друзьями»): «Нет выше званья, как монашеское, и да сподобит нас Бог надеть когда-нибудь простую ризу чернеца, так желанную душе моей, о которой уже и помышленье мне в радость. Но без зова Божьего этого не сделать. Чтобы приобресть право удалиться от мира, нужно уметь распроститься с миром.