Через четыре дня, закупив свежее продовольствие и воду, эскадра вышла из Ла-Рошели и направилась в английский порт Дувр. Напрягшись, местные купцы выкупили 23 тонны сахара, 7 тысяч бутылок спиртного, около половины зеркал, все часы и все очки. Все таможенные пошлины и портовые сборы Дружков переложил на местных купцов. В трюмы Осляби загрузили полученные по бартеру сорок тонн парусины и тканей, триста килограммов ртути и шесть тонн других химических реактивов. Тканей и парусины местные предлагали больше, но перегружать корабль было не целесообразно.
За два дня до отплытия до Ла-Рошели дошли вести о разгроме портов Испании. Местные, с одной стороны, обрадовались бедам конкурентов, а, с другой стороны, с большой опаской стали смотреть на стоящие на рейде корабли. Так что, провожали они эскадру со смешанными чувствами. Были рады, что избавились от опасных гостей, и жалели, что не успели собрать денег для выкупа всех предлагавшихся товаров.
До Дувра эскадра дошла за четыре дня. По отработанной методике, эскадра осталась на внешнем рейде, Ушаков встал на внутреннем рейде, а Макаров подошел к причалу.
В Дувре простояли три дня. Передали письмо королю Англии Генриху-VIII, продали 43 тонны сахара, 16 тысяч бутылок спиртного, две сотни зеркал, 50 часов и 200 очков. Приняли на борт 60 тонн грузов по бартеру. Из Дувра двинулись в Амстердам. Встречные корабли перестали досматривать. Испанцев в этих водах, практически, не было.
До залива Эйселмер, в котором располагался Амстердам, дошли за два дня. Там простояли пять дней. Расторговались хорошо. Продали 160 тонн сахара, 36 тысяч бутылок и 500 зеркал. Очки и часы, как всегда, отрывали с руками. На освободившееся в трюмах место загрузили парусину, ткани и реактивы. За время стоянки на рейде корабли снова загрузили пресной водой, свежим продовольствием, пополнили с транспортов боекомплект и запасы горючего.
От местных купцов выяснили интересные подробности про Везлеров. Завезя в Европу товары из Республики, они тут же пропускали их через 3 — 4 своих же посредников и в свободной оптовой продаже товары появлялись уже вдвое вздорожавшими.
Из Амстердама двинулись в датский Копенгаген. В то время Дания была сильным государством, контролировавшим Зундский пролив, по которому шел основной торговый путь из Балтийского моря в Северное. За проход кораблей через Зунд датчане драли неслабые пошлины.
При планировании похода мнения в руководстве Республики в отношении Дании разделились. Сокольский и другие горячие головы предлагали сравнять с землей датские порты, включая столицу — Копенгаген, чтобы не платить пошлины, что было, по их мнению, унизительно для Республики. Мещерский, однако, предложил согласовать с местными властями пошлины на приемлемом уровне, а расправу с Данией отложить до лучших времен. Иначе придется на каждый проход через Зунд отправлять сильную эскадру.
На этот раз переход был длиннее — почти 600 миль. Шли пять дней. На шестой день вошли в широкий пролив Каттегат. У входа в пролив эскадра легла в дрейф. Ушаков и Нахимов двинулись на разведку.
Впереди — Ушаков, за ним в полутора милях — Нахимов. На подходе к самому узкому месту Зундского пролива, где он суживается до полутора миль, их встретил датский таможенный патруль из четырех галер. С берегов галеры могли поддержать пушками две крепости. Их орудия простреливали узость насквозь. Флагами и холостым пушечным выстрелом патруль приказал Ушакову остановиться. Корвет застопорил ход. Одна из галер подошла к корвету. С нее спустили шлюпку.
Когда шлюпка подошла под борт корвета, на нее сбросили шторм-трап. По трапу на борт поднялись три таможенника. Общение происходило на немецком. Его таможенники знали. Вели они себя нагло.
Командир корабля Лукошкин представился, и разъяснил таможне, что корабль является передовым кораблем военной эскадры Республики Камчатка. На таможенников это особого впечатления не произвело. Видимо, слухи из Испании на другой край Европы приходили сильно искаженными и воспринимались местными, как сказки. Даже идущий без парусов корабль их не впечатлил.
Таможенники потребовали предъявить к осмотру груз. Лукошкин в ответ заявил, что корабль военный и груза не имеет. Тогда старший таможенник заявил, что за проход корабля без груза полагается пошлина в размере 4 золотых нобля, но осмотр корабля на предмет отсутствия груза все равно производить придется. 4 нобля равнялись примерно 40 граммам золота, и проблемой для мартийцев не были, но допустить досмотр корабля было никак нельзя. Осматривать корабль Лукошкин не позволил. Стороны расстались каждая при своем мнении. Таможенники спустились в шлюпку. Корвет развернулся и пошел к эскадре.