— Картошка!
Моя дочь уже в дверях. Однако прежде чем выбежать из комнаты, она оборачивается опять ко мне и говорит:
— Но ведь это был совсем не прекрасный сон.
— Совсем не прекрасный. К сожалению.
Перевод П. Чеботарева.
Хвалебное слово родным местам
Красота этой местности недоступна туристу. Он рвется к тенистым долинам и залитым солнцем горам в поисках игрушечных деревушек, утопающих в цветах на живописных склонах, или озер, отливающих серебром. Ничего этого здесь и в помине нет. Его глазам откроется лишь бескрайняя сухая пустошь, поросшая редкими соснами и перемежающаяся скудными песчаными полями и заболоченными лугами; а островки деревень в этой глухомани застроены домиками, не претендующими на архитектурные красоты.
Сокровища этих мест не открываются поверхностному взгляду, их надо почувствовать. Чувство это на дороге не валяется. Кто не сумеет его отыскать, тот так и уедет ни с чем.
Я говорю о моих родных местах, о северной части Оберлаузица. Здесь я вырос, здесь обучился моей первой профессии и узнал много важного для теперешней. Для меня все здесь нераздельно слито. Люди, с которыми я в те годы работал бок о бок, щедро делились со мной своими сокровищами. Уже ранним утром наш бригадир, не успев слезть с велосипеда и скинуть с плеч рюкзачок с бутербродами и фляжкой кофе, спешил выложить нам очередную историю. К примеру: кошка перебежала ему дорогу, вся черная как смоль, а на мордочке — крошечное белое пятнышко; бывает же такое! За завтраком подмастерье подхватывал тему, и рассказ о кошке превращался в целую историю о трехногой собаке, которая однажды за несколько часов пробежала пятьдесят с лишним километров от Гёрлица до Мускау. За обедом речь шла уже о строптивых лошадях бывшего барона Шлотхейма, перемахивавших через любую изгородь. Двадцать самых разных историй за один день, заполненный трудом. А вечера в кругу семьи или друзей давали мне еще двадцать, и каких только чудес в них не было! За пивом предпочитались рассказы о забавных событиях, за шнапсом — о диковинных. Одному хватало трех фраз, чтобы набросать грандиозную картину, другому доставляло удовольствие извергать потоки слов по поводу ничтожного случая.
Случались и особенно душевные вечера, когда кто-нибудь с веселым видом и безыскусной иронией над самим собой раскрывал перед нами горькие страницы своей жизни, мрачные или тягостные; они способны были тронуть любого и тем не менее ни на кого не наводили тоску. Нужно было лишь внимательно вслушаться в эти рассказы, чтобы прочувствовать чудо нашего времени, когда даже о мрачных страницах жизни можно повествовать с юмором и иронией, если только при этом не забывать усмехнуться и над собой.
Конечно, надо как следует вслушаться, чтобы прочувствовать богатства этой местности — людей и их рассказы. И если я могу хоть за что-то себя похвалить, то только вот за что: хотя я уже давно живу в городе, я не стал туристом на своей родине, и сокровища этих мест по сей день доступны моему сердцу.
Перевод Е. Михелевич.
Об авторе
ИОАХИМ НОВОТНЫЙ (родился в 1933 году), заместитель председателя Союза писателей ГДР, лауреат Национальной премии. Известен в основном как автор «малой прозы». В ГДР издавались сборники рассказов И. Новотного («Лабиринт без страха», 1967; «Воскресенье среди людей», 1971; «О любви. Редкий случай», 1978), а также роман «Некто по имени Робель», 1976. У нас переводились многие произведения писателя.
Глубокая привязанность к родному Оберлаузицу пронизывает все творчество И. Новотного. Оберлаузиц — это небольшая область на юго-востоке ГДР, где проживают, наряду с немцами, лужицкие сербы, о жизни которых и рассказывает сборник.
В «Хвалебном слове родным местам» говорится: «Конечно, надо как следует вслушаться, чтобы прочувствовать богатства этой местности — людей и их рассказы. И если я могу хоть за что-то себя похвалить, то только вот за что: хотя я уже давно живу в городе, я не стал туристом на своей родине, и сокровища этих мест по сей день доступны моему сердцу».