— Какой у вас красивый белый коврик вон там!
— Да, это я привезла из Марокко, — сказала она. — Натуральная коллекционная вещь. А теперь рассказывай, зачем тебе разговаривать с моим отцом.
Я всё рассказал. И про превращение Белло в господина Белло, и про обратное превращение, и про голубой сок, и про дневник прадедушки, в котором написано, что этот сок много-много лет назад изобрёл её отец Мельхиор. Она слушала молча, иногда недоверчиво качая головой. А когда я закончил, сказала:
— Даже не знаю, верить тебе или нет. Правду ты говоришь или просто у тебя буйная фантазия. Но пёс твой и правда ведёт себя поразительно. Совсем не так, как обычные собаки.
Она встала. Кресло, на котором она сидела, ещё немного покачалось само по себе.
— Теперь давай я расскажу, почему опасаюсь, что отец не будет с тобой разговаривать, — сказала она, подойдя к этажерке за пачкой сигарет и коробком спичек. Потом вернулась в кресло.
— Началось это, когда умерла мама — восемь лет назад, — стала рассказывать она, закуривая. — У отца пропал всякий интерес к фабрике, и он передал фирму коллегам. Следующим номером он переселился из нашей квартиры в башню. Ты наверняка её заметил. Там он с тех пор и живёт.
Она опять встала и направилась к этажерке за пепельницей.
— Он что — и спит в башне? — спросил я.
— Да, там и спит. В башне три комнаты. Не рядом, а одна над другой. Из верхней он сделал спальню, в нижней — его бывшая лаборатория, а в средней он целыми днями сидит над бумажками и пишет формулы. Ты себе представить не можешь, как выглядит его комната. Повсюду кипы бумаги, и в этом ворохе попадается то полбулочки, то засохшая оладья. Ни стола, ни стульев уже не видно — погребены под ворохом бумаг. Но убирать он мне не разрешает: видите ли, это нарушит порядок в его вычислениях. И беспокоить его тоже нельзя. Визитов он на дух не переносит, — она нервно затянулась, — даже если приходит родная дочь!
— А откуда у него там, в башне, еда? — спросил я.
— Знаешь, он отлично устроился, — горько сказала она. — Проложил провод. Нажимаёт в башне на кнопку, у меня в кухне раздаётся звонок. Один звонок означает, что можно нести завтрак. Два звонка — «Обед, пожалуйста», три звонка — «Самое время поужинать». Еду он обычно забирает прямо у дверей.
— Значит, вам приходится с едой подниматься по наружной лестнице? А если дождик? — спросил я.
Она улыбнулась.
— Нет, это не обязательно. Из моей квартиры есть дверь прямо в башню. Но папа запирается изнутри и открывает задвижку, только когда я приношу еду. Бросит мне «спасибо» — и опять запирается.
— Не очень-то хорошо со стороны господина Мельхиора, — сказал я.
— Ещё бы! Как я не ругалась с этим привередой! Но он упёрся. Я даже пыталась поставить ему ультиматум — не кормить. Сказала, пусть выбирает: или будет есть со мной за столом, или останется без еды.
— И что?
— Выбрал вариант «без еды» и целый день ничего не ел. Не могу же я морить голодом родного отца, да ещё пожилого. Так что на следующий день опять принесла еду под дверь.
Она погасила в пепельнице недокуренную сигарету и спросила:
— Кстати, как тебя зовут?
— Макс, — ответил я. — Макс Штернхайм.
— А какой у тебя отец? — поинтересовалась она.
— Мой папа? Ну… он разговаривает со мной. Он меня любит, — сказал я. — И я его, конечно, тоже.
— Мой отец вообще-то тоже всегда разговаривал со мной. Он был очень ласковый. Но когда умерла мама, его это совершенно выбило из колеи, — объяснила она. — И зачем мне отец, которого я практически не вижу и которого надо обслуживать, как падишаха!
— А чем он занимается? Что он считает в башне? — спросил я.
— Говорит, ещё чуть-чуть — и он откроет универсальную формулу теории всего, — отозвалась она.
— А что такое теория всего?
— Я тоже об этом спросила. Сказал, объяснит мне, когда откроет формулу.
В эту минуту затрезвонили в дверь.
— Опять гости? То не видишь целыми днями ни души, а то два гостя за одно утро, — сказала она, подходя к двери.
Я тоже встал и выглянул в коридор. Было у меня подозрение, кто это мог звонить так долго и громко.
Это и вправду оказался Белло, он встал на задние лапы, а правой передней жал на звонок. Наверное, хотел напомнить мне, что я обещал скоро прийти.
— Макс, иди сюда, ты только посмотри! — позвала она. — Твой пёс звонит в звонок! Так я скоро поверю, что твоя фантазия — это правда.
И она обратилась к Белло:
— Хватит звонить, Макс сейчас придёт. Нам надо ещё кое-что обсудить.
Пёс сразу же убрал лапу с кнопки, опустился на все четыре лапы, а потом сел у дверей.