— А потом, когда госпожа Лихтблау рассказала, что ты заходил к ней и с тобой была собака, я немного успокоился. По крайней мере, до сих пор с тобой ничего не случилось, — продолжил папа. — Но она не знала, где вы. Так что я опять стал переживать и даже думал, не поехать ли самому в Марбург, чтобы тебя найти и привезти домой. Но я не мог просто так бросить аптеку. Так что позвонил дяде Астору, рассказал ему о твоём путешествии.
— И представь себе: Астор, который много лет не решался выйти из дому, с первым же поездом понёсся в Марбург, чтобы найти там улицу Роберта Вальзера и доставить тебя домой, — добавила Верена. — Видишь, как ты ему дорог!
— А потом вы разминулись: Астор ехал в Марбург, а вы с Белло — домой из Марбурга. А он теперь разыскивает вас там, — закончил свой рассказ папа.
— Главное, что Макс вернулся, — сказала Верена.
— Да, — согласился папа. — Астор, наверное, заночует там и вернётся утром.
Так всё и получилось. Потому что скоро зазвонил телефон. Трубку взял папа.
— Привет, дядя Астор! — сказал он. — Да, вернулись. Прибыли живы-здоровы!
Потом он слушал, что говорил дядюшка, и время от времени говорил «Да» и «Прекрасно!». Наконец он произнёс «До встречи!» и положил трубку.
— Расскажи всё по порядку, — попросил я.
— Что он сказал? — спросила Верена.
— Дядя Астор в гостях у Мельхиора? — спросил Белло. — Ему тоже надо пить меркуриальную воду? Гадость. На вкус гадость, а пахнет — просто фу-у!
— Рассказывает, что они сидят ужинают с Мельхиором и Майке, — сказал папа.
— На жёлтых трясущихся креслах? — перебил я.
— Об этом он не говорил. Они как раз собирались выпить бокальчик вина…
— Все вместе один бокальчик? — уточнил Белло и заметил: — Против правил гигиены, — он запомнил, что я говорил ему, когда он пил из моей чашки.
— Как тут можно рассказывать, когда вы всё время перебиваете? — спросил папа. — Начну с начала. Они сидят ужинают, и пьют вино, каждый из своего бокала, и вспоминают времена, когда ещё был жив дед Эдмунд, Мельхиор жил у нас на Кленовой аллее, а Астор был маленький. Дядя Астор переночует у Майке и завтра вернётся. Кажется, Майке очень приятная женщина, во всяком случае, он говорил о ней с большим восторгом.
— Она рыжая, — сказал я. — Волосы как морковка.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Верена. Голос у неё стал напряжённый, почти обиженный. На прошлой неделе она ходила в парикмахерскую, и с тех пор волосы у неё у самой были золотисто-рыжие, а не светлые.
— Только то, что она крашеная, — ответил я.
— Астора это совершенно не смутит, — сказала она. — У него же у самого волосы искусственные.
— А ещё Майке варит очень вку-у-усные сосиски! — встрял Белло. — Но индейка с печёнкой всё равно вкусней.
Потом я пошёл в свою комнату разбирать чемодан. Бутылочку с голубым соком я аккуратно поставил в шкаф. И тут у Белло появилось необычное желание.
— Белло до сих пор воняет меркуриальной водой, — сказал он.
— Да, есть немного, — согласился я. — Запах такой же, как вкус у серебряной ложки, когда ешь яйцо всмятку. Сернистый, что ли. Резкий.
— Белло хочет купаться, — сказал он. — Максу надо напустить воду в ванну.
— Что ты сказал? — я ушам своим не верил. И это говорил пёс, который вечно упирался изо всех сил, когда мы с папой хотели засунуть его в пустую ванну и окатить из душа? С которым мы еле-еле справлялись вдвоём и который не раз выскакивал из ванны, когда с него текла вода в три ручья, и устраивал в ванной проливной дождь?
— Ты хочешь купаться в ванне? — переспросил я. — Прямо мыться по-настоящему, правда? Не может быть! Трудно поверить.
— Белло знает хорошую пррроговорку, — вместо этого ответил Белло.
— Какую ещё поговорку?
— Про собак.
— Про собак я знаю только одну: «Собака, которая лает, не кусает», — сказал я. — Только это неправда. Видал я в жизни таких собак, которые сначала лаяли, а потом и кусали.
— Вот именно, — согласился Белло.
— Что «вот именно»? — спросил я.
— Что Они сначала лаяли, а потом кусали. А когда они лаяли, то не могли кусать, потому что у собак только один рот и этим ртом нельзя сразу и лаять, и кусать.
— Так вот что означает эта поговорка. Ну, значит, и ты меня кое-чему научил, — сказал я. — А какую поговорку имел в виду ты?
— А у меня такая: «Собака, которая болтает, любит, когда ее в ванне купают».