– Да, отвечал капитан Кидд. Ранение в бедро, но кость не задета. Сразу даже не понял, что произошло. У «Красных прутьев» закончились боеприпасы, и они стреляли из своих мушкетов чем попало. Думаю, что мне досталась ложка.
Капитан Кидд умолк. Колени брюк дымились от жара костра, а руки не отмывались от чернил. В то время он был вооружен новеньким «кольтом»; тяжелый револьвер оттягивал ремень. Техасские рейнджеры курили и уважительно молчали в тени своих шляп. Мягкие шелковистые бороды выдавали их возраст – все они были молоды, однако выглядели гораздо старше своих лет. Парни нуждались в совете мудрого, опытного воина.
– Можете получить ранение и не заметить. И ваш товарищ тоже. Поэтому заботьтесь друг о друге.
Рейнджеры кивали и задумчиво смотрели в костер, размышляя о том, что сражаются в странном краю против странной армии – формально организованной по европейскому образцу и принуждавшей босых солдат-метисов носить жесткие воротники. Их личным врагом был Хосе Мариано Мартин Буэнавентура Игнасио Непомучено Гарсиа де Ариста Нуэс – яростный республиканец, конфликтующий с собственными генералами. Мексиканская армия была разодрана на непримиримые группировки реакционных аристократов и либерально настроенных генералов.
Потом, совсем поздно, когда мескитовые поленья в костре медленно догорали, капитан Кидд подумал, что было бы полезно собрать интересные – нет, жизненно важные факты как из донесений разведки, так и из газет. Например, сведения о борьбе в высшем эшелоне мексиканской армии. Если бы люди получали известия из разных стран, то, возможно, не спешили бы хвататься за оружие. А если бы сам он смог собирать и распространять информацию со всех концов света, то в мире стало бы намного спокойнее. Капитан Кидд думал так вполне серьезно и лелеял мечту с сорока девяти до шестидесяти пяти лет.
Постепенно он пришел к выводу о том, что на самом деле людям нужна не только деловая и политическая информация. Не менее важны живые, красочные, занимательные истории о далеких таинственных краях. Сам же он, подобно бегуну-курьеру, пусть даже стоя на месте в грязном фартуке печатника, сможет рассказывать им эти истории. Тогда хотя бы ненадолго слушатели перенесутся в чудесные места, к целебным источникам.
Глава 4
Девочка шагала рядом с повозкой и пела:
– Ausay gya kii, gyao boi tol.
«Готовься к тяжкой зиме, готовься к суровым временам».
Шла босиком, уверенно ступая маленькими, твердыми, как дерево, ступнями. Как у всех не знающих обуви людей, большие пальцы на ногах смотрели точно вперед.
– Ausay gya kii, – пела она.
Казалось, дорога вела в запущенную, голодную местность. Вокруг, на склонах холмов, не бродили бизоны, не щебетали птицы. В этом краю не было народа кайова, не было мамы и отца. Она осталась совсем одна, стиснутая странной одеждой: платьем с узкой талией из ткани в синюю и желтую полоску, а еще какой-то непонятной вещью, должно быть, предназначенной для магических ритуалов. Словно крепко сжатый кулак или клетка, эта ужасная вещь стискивала сердце и мешала дышать.
Она шла, держась за оглоблю, и пела, потому что петь всегда лучше, чем плакать. Вокруг росли низкие кривые дубы долины Ред-ривер с почерневшими от бесконечных дождей ветками. Земля по обе стороны дороги раскинулась свободно, как будто радуясь освобождению из плена городов. Странно: зачем люди теснятся в городах? Девочка несла башмаки на шее, связав шнурками, и ступала по мягкой подстилке из влажных листьев. Она решила узнать, куда ее везут, а потом или сбежать, или уморить себя голодом. Зачем жить одной среди чужих людей, которые убили твоих близких, а теперь хотят убить тебя? Тот человек, который забрал ее у мамы, обещал отправить к родным и, кажется, не шутил.
Капитан Кидд сидел на козлах, подняв воротник плаща и надвинув на лоб старую широкополую шляпу. Мелкий дождик плохо скрашивал пейзаж, где главную роль играли кривые низкорослые дубы с причудливо изогнутыми ветками. Дорога то поднималась, то спускалась, повторяя холмистый ландшафт южного берега Ред-ривер. Гнедой верховой конь по имени Паша радостно трусил налегке, привязанный к металлическому кольцу. Не испытывая острой неприязни к упряжи, вьючная лошадь Фэнси бодро тянула повозку, однако с тоской поглядывала то в одну сторону, то в другую – туда, где вдоль дороги уже появились островки травы. Сейчас, в конце февраля, земля кое-где зазеленела. Слева вольно текла Ред-ривер – широкая бурная река с водой кирпичного цвета. Капитан натянул поводья, остановил повозку и знаком подозвал девочку. Та стояла, крепко держась за лошадиную гриву, и сосредоточенно следила за каждым его движением, но ближе не подходила.