-Ларсен, где моя кофта?
Я молча выхожу, прохожу в спальню, поднимаю кофту Ники с пола и протягиваю ей.
-спасибо, - и прежде чем Ники отворачивается, я успеваю заметить поблескивающие в ее глазах слезы.
Скажите мне, почему я все всегда делаю не так?
Потому, что я монстр.
Всю дорогу в клинику мы молчим. Я стараюсь не думать о предстоящей разлуке, и в сотый раз вспоминаю подробности сегодняшней ночи, которые заставляют бабочек в животе взлетать вновь и вновь. Все было даже не так, как в мечтах – все было еще прекраснее! И даже не больно. Так, что казалось практически невероятным. Ах… Я никогда не забуду эту ночь…
Мы подъезжаем и молча выходим. Проходим внутрь в клинику, и Ларсен даже не берет меня за руку. Я стараюсь не смотреть на него – а он на меня.
Мы идем к кабинету главного врача. Ларс стучит в дверь, и мы заходим. И я не верю своим глазам – на стуле сидит мама!!!
Я радостно бросаюсь к ней, чтобы обнять.
-мам… это и был ваш с Ларсеном сюрприз!
И тут я вижу, что на глазах у нее слезы.
-Ты прилетела сюда? Что случилось?
Мама поднимает глаза.
-нет… скажите ей это вы, доктор Кальвин. Мы не можем этого больше скрывать!!! – восклицает она.
Ларсен достает носовой паток и протягивает его маме. Я с опаской жмусь ближе к Ларсу и хватаю его за руку. Он не возмущается – его глаза тоже обращены к доктору. Что же такое страшное могло произойти?
Доктор Кальвин со строгим, но сожалеющим видом, говорит:
-я сожалею, что мне придется говорить об этом, но Ники, мне придется… я не могу тешить тебя ложными надеждами, так как после сотрясения у тебя в мозгу образовалась опухоль, ее размер составляет два сантиметра, и она растет в прогрессии…
-что… что… - я не верю услышанному.
-как вы смеете сообщать это самой Ники? – в ярости выкрикивает Ларс.
-Ларсен…
Реакция Ларсена мгновенна – он крепко стискивает мою руку и вытаскивает меня из кабинета, но, несмотря на это, я успеваю услышать:
-радиотерапия или химиотерапия не помогут… Ники осталось максимум полтора года, миссис Маклемур…
-Ники! Ники! Ты меня слышишь? Все в порядке… - кричит Ларс.
Полтора года.
-Ники! - Ларсен хватает меня за плечи. – Что ты успела услышать?
-Я умру…
-Ники, не смей даже думать об этом! Не умрешь!
Полтора года…
В моих глазах темнеет, я чувствую, как Ларс ударяет меня по щекам, но это не помогает, я ощущаю холод каменного пола и удар, и, наконец, бесчувственно валюсь вниз…
-Ники! Милая! – слышу я голос Ларсена и открываю глаза.
Ой… опять я упала в обморок. Чувствую, что меня положили на кушетку в кабинете доктора Кальвина. Однако, сейчас здесь нас только двое. Я поворачиваюсь и вижу устремленный на меня взгляд Ларсена, полный любви и заботы. Что-то больно щемит мне прямо в сердце. Я вспоминаю последние услышанные слова. Ведь еще каких-то восемь часов назад мы были счастливы, а теперь... теперь…
-Ники, дорогая, - с болью шепчет Ларс.
Милая… дорогая…
К глазам подступают слезы.
-Ларс… - шепчу я.
-я с тобой, Ники, милая - говорит он, беря меня за руку.
Пытаюсь собраться и заговорить. Наконец, получается.
-Ларс… это все правда, что сказали? – дрожащим голосом спрашиваю я, сглотнув ком в горле.
Я вспоминаю последние секунды в сознании и сразу осеняет страшная мысль. Ничего не поможет. Через полтора года я умру. Опухоль… почти всегда это рак. Рак… я слышала о страданиях раковых больных. И конец будет страшным, если верить моим недалеким знаниям по биологии.
Нет. Нет. Не верю.
Даже плакать сил нет.
Наша история только начиналась, а теперь закончится, даже и не успев начаться...
Хочется просто умереть. Или проснуться, как после особо жуткого кошмара, часто дыша от пережитого ужаса и облегченно вздыхая в душе, радуясь тому, что это был только сон.
-о чем ты, Ники?
-Ларсен, я не идиотка, перестань притворяться.
-Ники…
-Никому из нас лучше от этого не будет, - произношу я, набрав в легкие побольше воздуха. – давай мы забудем про эту фигню, как будто все в порядке, и я не умру… - но тут мое мужество заканчивается, и я чувствую, как к горлу подступают слезы.
-Ники, Ники, не плачь, - Ларс наклоняется надо мной, приобнимает и крепко прижимает к себе. – я всегда буду рядом, Ники…
-но что теперь, Ларс? – я плачу, прижавшись к нему. – уже в конце следующего года я умру. А до того со мной будут происходить всякие ужасы, которые происходят с больными раком.
Я вспоминаю, как выглядят раковые больные в кино и книгах, и слезы снова подступают к глазам. У меня выпадут все мои темные волосы? А я их так долго отращивала… я всегда мечтала похудеть, но то, как теряют вес больные раком – это отклонение, и я стану похожей на спичку? А еще меня будет вечно тошнить и все такое…
Тошнить. И будет болеть голова… будет болеть все. Наверное, я буду мучиться и умру в мучениях… хочется кричать от ужаса, но не могу. Только слезы и капают на рубашку Ларсену.
-Ники! Ну не плачь, - Ларс гладит меня по спине. – что такое?
-я боюсь того, что все это будет больно…
-нет, Ники. Не будет.
-будет, когда я умру…
-нет, Ники, я обещаю. Единственная боль, которую ты будешь испытывать – боль от уколов и как побочный эффект от лечения. Потому, что ты справишься. Ты не умрешь. Я в тебя верю.
Ларсен произносит эти слова, глядя мне прямо в лицо, и я вижу, как в его глазах горит зеленый огонь. Ларс сжимает мою руку, но на душе мне становится только хуже…
-Ники, все получится. Ты закончишь школу. Ты поступишь в университет в Лос-Анджелесе.
-это вряд ли. – уныло отвечаю я. - и зачем вообще сейчас о чем-то мечтать, если все равно будущего впереди нет?
-Ники, не говори так. Все будет. Я найду самых лучших врачей в мире, и ты будешь жить… - тут Ларс отстраняется. – Прости. Я выйду к доктору Кальвину, - и, прежде чем он выбегает из моей палаты, я успеваю заметить на его лице слезы.
Боже. Он держался, но все же… Ларсен плачет. Из-за меня…
С тех пор каждый день моей жизни превратился в бесконечный день сурка.
Утром я встаю, завтракаю, и, если еще слишком рано для посещений в клинике, иду в парк. Бегаю, пытаясь освободиться от грустных мыслей. Да и это идет мне на пользу. Иногда – гуляю с мамой Ники. Она пока что живет на съемной квартире за мой счет, не переставая благодарить меня и обещать мне вернуть все деньги. Ох… проблема за проблемой просто.
Недавно приезжал отец Ники, и… я еще не сообщил это ей. Миссис Маклемур с трудом выслушала эту новость, но вот сообщить ее Ники я вряд ли осмелюсь. Кто бы вообще мог подумать, что сержант полиции Джонатан Маклемур окажется таким подлецом, который оставит жену одну с двумя детьми, притом со смертельно больной дочерью?
Он прилетел словно под видом прилета к Ники – а то как-то не очень хорошо выходило с его стороны наплевать на горе всей семьи, - а на самом деле сообщил Лэйси, что подал на развод. Он не уходил к кому-то, - он просто уходил. Решил уехать к брату в Окленд…
Отчасти я понимаю его. Раковый больной в семье – это горе. Особенно если это твоя единственная дочь..
Дорогая Ники…
Потом, после прогулок, – еду к Ники в клинику за город. Я всегда провожу у нее не менее часа. Меня поражает, как она держится. Может, она и плачет, но во время моих посещений мы словно забываем о том, что разлучает нас. Мы не произносим это слово вслух.
Рак. Одно слово, и столько боли…
Мы разговариваем о музыке, о погоде, обо всем, о чем только можно. Мы не говорим только о нашем будущем…
Выходя от Ники, я обязательно захожу к доктору Кальвину – он лечащий врач Ники, - но я не слышу от него никаких новостей: только постоянно одни и те же монотонные слова, что рост опухоли не остановить, лечение бессмысленно, и тому подобное…
-да твою мать!!! Ты врач вообще или кто?! – кричу я, ударяя кулаком по столу доктора во время одного из таких визитов. – ты думаешь, я позволю тебе дать ей умереть?!