Я улыбаюсь и сажусь рядом.
-почему, Ники?
-не знаю…
-Ники, не грусти, - я приобнимаю ее. – все будет хорошо, ты же сама так говорила…
-а теперь я не знаю, - отвечает она. – мне кажется, что все это неправильно… но, пойми меня правильно, Ларс… прости меня за повтор, мне все равно, что подумают люди. Я знаю тебя в реальности уже почти год, и я понимаю, что я люблю тебя… ты мне нужен. На самом деле, ты еще прекраснее, чем казался, когда я была просто фанаткой. Я люблю тебя, Ларсен, - говорит Ники, глядя мне прямо в глаза.
Я зачарованно смотрю в глаза Ники.
-я тебя понимаю.
-что?
-я тоже люблю тебя, - шепчу я.
Ники поднимает глаза и улыбается.
-правда?
-конечно, - шепотом отвечаю я, начиная целовать.
Чувства захлестывают меня.
-Ларс…
-Ники… ты мне тоже очень дорога… Ники, я тебя люблю! – вдруг громко восклицаю я, обнимаю ее и целую.
Ники прижата к стене, и она отвечает на мои поцелуи, крепко прижимает меня к себе. Пояс на ее халате расходится, она улыбается и отстраняется.
-наверное, это лишнее… - говорит она, и ее рука тянется к поясу, но я перехватываю ее.
-займемся глупостями? – улыбаюсь я.
-конечно, - смеется Ники.
-позволь, я сам?
Остаток моей фразы тонет в поцелуе, и мы падаем, сминая одеяло и сбрасывая подушки на пол. Объятья, поцелуи, ласки, нежность… и весь мир перестает существовать. Остается только она.
Я просыпаюсь утром от ощущения того, что в меня кто-то вцепился. Открываю глаза и улыбаюсь. Ларсен. Он такой милый, когда спит. Его глаза закрыты, и выглядит он весьма умиротворенно, но что-то в нем все равно высказывает его тревогу.
-с добрым утром, Ники, - просыпается Ларсен, наверное, от моего пристального взгляда, приподнимается и целует меня, взяв мое лицо в ладони.
Я просто не могу не ответить.
-вот что такое идеальное утро, - шепчу я в перерыве между одним поцелуем, который сменяется другим, более страстным.
И так мы плавно перемещаемся в горизонталь и зарываемся в одеяло…
-как ты себя чувствуешь, Ники? – спрашиваю я, заливая хлопья молоком.
Ники сидит за стойкой и жует вчерашнюю пиццу, запивая апельсиновым соком. На ней только трусики-шорты и моя красная рубашка, которую она накинула после нашего бурного утра.
-все нормально, Ларс, - отвечает она с набитым ртом. – что будем делать?
-что? – я чуть не роняю тарелку на пол. – о… о чем ты?
-я? – она прожевывает. – ну… - Ники встает с высокого стула и подходит ко мне. – обо всем. Можно, мы поговорим о Мириам? – она принимает такой жалобный вид, но я сдерживаюсь.
-что тебя именно интересует? – спокойно спрашиваю я.
-вы… вы теперь…
-не вместе. – киваю я. – что ты хочешь сказать, Ники?
-Ларс… после всех твоих слов… после того, что было у нас однажды и сегодня… - Ники замолкает.
Одна неприятная догадка мелькает в моей голове, и я бледнею.
-ты что, беременна?
Это было бы ужасно.
-нет, - отвечает Ники уже увереннее. – я же останусь у тебя хотя бы ненадолго? - говорит она, обвивая мою шею руками и заглядывая мне в глаза.
-конечно, Ники. Сколько угодно, - я нежно целую ее, но она отстраняется.
-Ларс…- неуверенно произносит Ники. – так что насчет Мириам?
-при чем тут Мириам? – спрашиваю я. – я все скажу ей, Ники. Она никогда не была мне нужна…
-кто тебе не была нужна? – слышится голос на пороге.
Я в ужасе отскакиваю от Ларса. Мириам! А еще я тут же замечаю на пороге кухни маму и Сэма. Я поплотнее заматываюсь в рубашку, и чувствую себя очень неловко из-за своего внешнего вида. Хотя, это не главное, сейчас меня волнует Мириам. Что она здесь делает?
-так кто, Ларсен? – повторяет она.
Ситуация опасная. Я прячусь за спиной у Ларса, Мириам стоит прямо перед ним, мама, кажется, хочет что-то сказать, но боится выбрать неподходящий момент, а Сэм, держащий мамины сумки, выглядит немного виноватым.
-Мириам… что ты тут делаешь? – спрашивает он.
-а что тут делаешь ты? В буквальном смысле, делаешь? – спрашивает Мириам, заглядывая в глаза Ларсу.
Я пугаюсь и вжимаю голову в плечи. Конечно, она та еще стерва, но только не при маме!!!
-Мириам, это наше с Ники личное дело.
Я заметила, какое мама сделала вопросительное лицо на слове «наше». Все, мне конец.
-ваше? – шипит Мириам. – хорошо. Я ухожу. Я поняла, Ларсен, что я интересовала тебя только ради…
-Мири, заткнись, и не пори чепуху, - резко говорит Ларсен.
Я догадываюсь, что она хочет сказать и молю Бога, чтобы этого не было произнесено вслух, но…
-ради секса – слышу я, - и да, я говорю это при свидетелях, пусть, пусть! Мне уже наплевать. Мы с Сэмом встречали миссис Маклемур, но никто и не мог предположить, чем вы тут занимаетесь. Теперь всем должно быть ясно, почему вы полетели вдвоем. Прощай, - закончив эту речь, Мириам разворачивается и идет к выходу, Ларс быстро идет за ней.
-Мириам! Постой! Одумайся! – говорит он, но я слышу, как хлопает входная дверь.
Потом второй раз – это выходит Ларсен.
Мы остаемся в кухне втроем – я, мама и Сэм, и только тогда я осмеливаюсь произнести:
-привет, мам… привет, Сэм… Сэм, прости, что послала тогда…
-ничего, - отвечает он. – это рубашка Ларсена?
Боже, как же мне стыдно за свой внешний вид! Сэм, вот зачем ты это сказал? Судя по выражению лица мамы, сейчас мне будет взбучка.
-Николь, - говорит она, и я понимаю, что апокалипсиса не избежать.
Мама только в редких случаях называет меня полным именем.
-Николь, - повторяет она, - я, конечно, уважаю твою личную свободу, но, пожалуйста, объясни мне, почему ты находишься в доме чужого мужчины в одних трусах и его рубашке?
Сэм тихо фыркает в сторону, а потом произносит:
-я, наверное, оставлю вас пока одних, - и он выходит из кухни.
-Николь, я жду объяснений, - говорит мама.
-ну мам… в чем ты меня подозреваешь? – спрашиваю я, хотя действительно, подозревать меня есть в чем.
Наверное, мама еще и не догадывается, что у нас с Ларсеном была ночь еще в мае, - такая мысль мелькает у меня в голове, и я еле сдерживаюсь, чтобы не захихикать.
-Ники, хватит меня обманывать, - говорит мама, видимо, злясь уже меньше. – пойми меня правильно…
-мам, все в порядке! Такой ответ тебя устраивает? – закатываю я глаза.
-ох, и в кого ты такая! Ты меня еще и обманула вчера, дав мне обещание… Хорошо, Николь, мы еще вернемся к этой теме. Я хотела сообщить тебе о твоем дальнейшем лечении…
-каком еще лечении, мам? – начинаю злиться я. – пока что моей терапии хватит на два года, ты сама слышала. Знаешь, что Ларсен предложил мне? Он хочет, чтобы я училась в университете в Лос-Анджелесе. За его деньги, - говорю я.
Мама ахает.
-Ники! Ты с ума сошла?
-почему же? – обижаюсь я.
-я обсуждала с ним эту тему, и решила отказаться от этого. во-первых, мы не можем брать столько в долг у Ларсена. Во-вторых, тебя никуда не примут с твоими оценками и здоровьем. В-третьих, тебе здесь не у кого и не с кем жить.
-как не с кем?! – восклицаю я. – а как же с Ларсом?!
Я намерена спорить до конца. И не отступать. Я не позволю никому, даже своей собственной маме, разрушить мои мечты и мое будущее!
-даже и не думай! – гневно говорит мама. – об этом я как раз и хочу с тобой поговорить! Скажи, Ники, вы сегодня переспали с ним?
-что?! Как это грубо! – кричу я. – мам, что ты там про него вообще думаешь?
-ничего, Ники! Ты слышала, что сказала эта Мириам? Ты понимаешь, что ты ему не нужна?
-нет, мам, не смей говорить так! – в ярости кричу я. – ты совсем не знаешь Ларсена!
-и ты не знаешь его, Ники! Пусть он и притворялся добрым – для того, чтобы избежать срока…
-притворялся?! – взвизгиваю я.
-Ники, пойми! – пытается мама перекричать меня. – ты просто влюбилась в него, как фанатка, ты никогда его не знала, и никогда и не узнала бы, и все это прошло бы! Пойми, для твоего Ларсена что ты, что кто-то еще…ты понимаешь, что значила оплата за твой университет? Ники, это статья! Да пойми ты, он тебя использует, потому, что ты влюбилась, как дурочка!