Остальные уроки прошли без особых происшествий. Парочка, которая на перемене неотрывно смотрела в окно, во время уроков так же неотрывно и с таким же отсутствующим взглядом смотрела куда-то поверх доски. Фомичева на третьем уроке опять выгнали из класса.
В общем, Дина стала привыкать к одноклассникам, в душе надеясь, что этот класс станет последним, в котором она будет новенькой.
Первый школьный день подходил к концу. Прозвенел звонок, и весь пятый «Б», лихорадочно запихивая учебники и тетрадки в сумки, стремился покинуть стены школы, чтобы не возвращаться сюда аж до завтрашнего дня.
Дина вышла из школы и направилась домой. Максиму оставалось отучиться еще два урока, и дожидаться его не было смысла. Открывая дверь, Дине пришлось помучиться: новый замок никак не хотел ее пускать. Мамы не было дома — она ушла устраиваться на работу. Отец долго уговаривал ее взять на себя почетные обязанности домохозяйки, утверждая, что и профессия у нее подходящая, чтобы рассчитывать семейный бюджет, — бухгалтер. Но мама категорически заявила, что безвылазно сидя дома, она через неделю зачахнет, и ушла устраиваться по специальности на местный хлебозавод.
Дина разогрела обед и без особого аппетита поела. Делать было нечего. Вдруг из-за стенки — из квартиры Поляковых — раздались звуки музыки. «Полина ведь дома», — вспомнила Дина и, не мешкая, пошла навестить подругу. Увидев Дину, Полина очень обрадовалась.
— Привет! — покашливая, поздоровалась она. — Ну, как первый день в школе?
— Да нормально, — ответила Дина.
— С Фомичевым еще не сцепилась?
— Да так, слегка.
— Понятно, — протянула Полина. — С кем-нибудь познакомилась?
— С Женей Тумановой. Она мне и помогла с Фомичевым-то…
— Да, Женька такая. Она у нас восточными единоборствами занимается, у нее белый пояс по карате.
— Слушай, Полин, а кто это у вас на третьей парте среднего ряда сидит? Брат с сестрой, что ли?
— Это Леша Евсеев и Даша Тучинская. Они не родственники, хотя оба одинаковые зануды. С ними даже разговаривать страшно: как начнут зудеть, такую тоску нагонят, хоть вешайся. Любовь Андреевна у нас их парту сонным царством называет. А хочешь, я тебе про весь класс расскажу?
— Давай, — согласилась Дина. Полина подставила стул к шкафу и, открыв антресоли, достала фотоальбом.
— Я тебе буду рассказывать и одновременно показывать, ладно?
— Ой, как здорово! — воскликнула Дина. Полина вынула из альбома общую фотографию класса.
— Это нас перед летними каникулами фотографировали, — пояснила она. — Ну, слушай.
И Полина заочно познакомила Дину с ее одноклассниками, давая каждому краткую характеристику. Дина вспомнила сцену из знаменитого фильма «Место встречи изменить нельзя», когда Шарапов, пользуясь картотекой, запоминал преступниц, и тоже решила потренировать свою память, повторяя про себя каждое слово Полины и одновременно внимательно глядя на фотографию того, о ком шел рассказ. Будущему сотруднику отдела по изучению паранормальных явлений необходимо иметь отличную память.
К концу Полининого рассказа Дина знала о своих одноклассниках почти все, что они могли ей рассказать, и даже немного больше.
ГЛАВА IV ТАИНСТВЕННЫЕ КОЛЬЦА
Странное место, — мелькнула мысль у Сан Саныча, когда он выбирался из оврага. — Сколько в треугольнике бывал, а с таким не сталкивался.
Поднявшись по склону, он обернулся и посмотрел вниз. Склоны оврага были покрыты чем-то сыпучим, похожим на песок, но странного серо-свинцового цвета.
«Надо осторожнее быть», — подумал Сан Саныч, вспомнив, как он свалился в этот овраг, засмотревшись на стоявшее неподалеку дерево с замысловато изогнутыми ветками.
Оправившись от падения, Сан Саныч на всякий случай ощупал себя и, не обнаружив травм, с облегчением вздохнул. Поначалу, когда, скатившись с десятиметрового склона, он оказался на самом дне, показалось, что свет померк в глазах: только что ярко светило солнце, как вдруг все погрузилось в странный полумрак. Бывшее секунду назад голубым с редкими островками белых облаков небо вдруг затянулось серой беспросветной мглой.
Полежав некоторое время на дне оврага и глядя на странные превращения, Сан Саныч вдруг почувствовал безотчетный страх. Появилось ощущение, что, если он проведет в этом овраге еще секунду, произойдет что-то страшное, чего уже нельзя будет исправить. Сан Саныч рванулся и, вздымая тучи свинцовой пыли, выбежал наверх.
Стоя на краю оврага и оглядывая по-прежнему синее небо, сияющее солнце, Сан Саныч отдышался, постепенно успокаиваясь. Странно, но солнце, казалось, слегка передвинулось на восток. Сан Саныч посмотрел на часы, но те, видимо, во время падения ударились о камень, и теперь их стрелки застыли в одном положении, не двигаясь ни на миллиметр.
Сан Саныч раскрыл сумку и достал вечный двигатель. Тот исправно действовал — падение с многометровой высоты на нем нисколько не отразилось. Поблескивая на солнце никелированными боками, он продолжал работать, оправдывая свое название «вечный». Сан Саныч вздохнул с облегчением и немного повеселел. Он бережно завернул двигатель в мешковину, прижал к себе и двинулся дальше.
Шагая по серой, казавшейся безжизненной, траве, Сан Саныч невольно думал о том, что треугольник, безусловно, странное место, особенно для человека, никогда не сталкивавшегося с предметами, которые рождались в этой местности. Даже на первый взгляд М-ский треугольник поражал какой-то обреченностью.
Никто и никогда в треугольнике не видел ни одного живого существа, кроме, разумеется, людей. Ни одна птица не пролетала над этой территорией, ни один зверь не пробегал по этой серой траве. Казалось странным, что ученые, в таком количестве исследовавшие М-ский треугольник, не нашли здесь ничего необычного.
Хотя был среди них все-таки один специалист по привидениям, который все свои выводы основывал на поведении животных. Животные, как известно, гораздо чувствительнее человека и могут, например, предугадать приближение катастрофы или какого-то другого несчастья. Специалист утверждал, что и привидения они тоже видят, но доказать это никак не мог.
Ради эксперимента он перетаскал в М-ский треугольник кучу собак и кошек, предпочитая почему-то последних. Но все они, оказавшись в треугольнике, становились просто безумными: выли, грызли клетки, рвались на волю. Стоило их отпустить, как они сломя голову мчались прочь и успокаивались только тогда, когда под их лапами оказывалась зеленая трава.
Никто из авторитетных ученых, однако, не отнесся к этому серьезно, и над специалистом по привидениям многие посмеивались. Местные шутники даже дали ему кличку «Шариков», на что он очень обижался.
Провозившись в треугольнике почти месяц, он уехал и больше никогда в Сергиевск не возвращался. Сан Саныч улыбнулся, вспомнив об этом горе-экспериментаторе.
Впереди показался лес, громадами столетних деревьев нависавший над протекавшей вдоль него Ольховкой.
«Интересно, — подумал Сан Саныч, — ниже по реке рыба есть, выше — тоже. А здесь как?»
Подойдя к реке, он присел на берегу, решив сделать короткий привал. Достав из кармана предусмотрительно захваченный бутерброд, Сан Саныч отщипнул мякиш хлеба и бросил в воду. Внимательно глядя на речку, он пытался рассмотреть, не появятся ли рыбы, охотясь за плавающим хлебом. Но речная гладь оставалась спокойной, мякиш постепенно уносило течением, и вскоре он скрылся из вида.
Сан Санычу почему-то стало обидно за речку. Он сделал вывод, что рыба наверняка есть, просто сейчас она не голодная.
Дожевывая бутерброд, Сан Саныч посмотрел на стоявший на другом берегу лес и невольно поежился.
Откровенно говоря, он был не настолько голоден, чтобы из-за еды делать привал. Просто невольно хотелось оттянуть ту минуту, когда придется войти в этот мрачный, жуткий лес.
Сам Сан Саныч, когда бывал в зоне, старался обходить его стороной и без надобности в чащу не соваться. А если надобность и возникала, то бродил лишь по окраине леса, никогда не заходя слишком далеко. И дело было не в том, что Сан Саныч боялся темноты или встречи с местным лешим. Диких зверей, как, впрочем, и любых других, в этом лесу не водилось, а вот заблудиться в нем мог бы даже самый опытный таежник.