Но дедок оказался упрямый:
— Пшел прочь! — Харон замахнулся шестом, но не ударил. — А не то...
— Да не смеши ты меня, юродивый! Тебя даже Геракл, этот недоделанный полубог, отметелил собственным шестом! В общем так — ты либо перевозишь меня на тот берег, либо я эту палку засуну так глубоко тебе в задницу, что губами шевелить не сможешь!
Не привыкший к подобному отношению паромщик застыл, явно мучительно соображая, как поступить. Однако Прометей прекрасно видел разгорающийся в его глазах страх.
— Все вон! Ждите, я скоро за вами вернусь! — сдался старик и души покорно разбрелись по округе.
Титан шагнул в лодку:
— Так-то лучше.
Во время переправы лодку ощутимо раскачивало и подбрасывало на каждой особо высокой волне однако Прометей и глазом не моргнул. Во-первых, знал, что даже если окажется за бортом, то максимум переживет несколько весьма неприятных, но далеко не смертельных минут. А во-вторых, Харон своим делом занимается уже несколько тысячелетий и с шестом обращается очень умело. Скорее свод подземного царства рухнет им на головы, чем паромщик допустит оплошность.
Куда интереснее было читать мысли этого ворчливого угрюмого старикана. Ему сильно запали в душу слова титана и дедок то и дело раздумывал, а не огреть ли незваного гостя палкой по башке и не сбросить ли за борт? Однако страх за свою шкуру всякий раз перевешивал безрассудство. Харон прекрасно понимал, что не справится и за бортом окажется сам.
Прометея уже встречали. И не кто нибудь, а сам правитель Подземного царства. Он отличался от двух своих братьев — повелителей суши и воды. Куда более худощавый, со впалыми, поросшими курчавой бородой щеками и глубоко посаженными усталыми глазами. Прометей попытался вспомнить, всегда ли Аид выглядел именно так — и не смог. Слишком много времени прошло со времен Титаномахии.
У ног Гадеса сидел огромный трехголовый пес. Цербер — верный и неподкупный сторож Царства мертвых. Никто и никогда не смог прошмыгнуть мимо него, чтобы вернуться в мир живых. Впрочем, Прометей был уверен, случись с ним подобная оказия, то он смог бы найти решение. Но проверять, по понятным причинам, не спешил.
— Здравствуй, Аид.
— Здравствуй, Прометей. Что привело тебя в Царство мертвых?
Титан не стал торопиться с ответом, ворочая в голове мысль и так и эдак. Наконец, решился:
— Думаю, тебе уже рассказали последние новости с поверхности?
Гадес кивнул:
— Много душ пришло ко мне в последнее время. Слишком много. Даже если бы я захотел дистанцироваться от вестей, то не смог бы.
— И... Как ты ко всему этому относишься?
— Прометей, ты знаешь меня очень давно и прекрасно помнишь, что я не терплю намеков и прочих завуалированных вопросов. Изволь разговаривать открыто. Ты здесь по одной простой причине — хочешь знать, намерен ли я выступить на стороне Олимпа. Так?
Титан кивнул и против воли задержал дыхание. Из трех братьев, Верховных богов, больше всего он опасался именно стоящего перед ним невзрачного подземного жителя. Он лишь пару раз, очень давно, видел Аида в бою, но этого вполне хватило, чтобы искренне его зауважать. Зауважать и...чуточку опасаться.
— Когда-то, давным-давно, мы разделили этот мир между собой. Я, Зевс и Посейдон. Мне выпало бремя править в Царстве мертвых. И я всегда достойно выполнял эту роль. Мне нет дела до того, что происходит на поверхности.
— И ты не собираешься мстить?
Брови Аида поползли было вверх, но он тут же справился с собой:
— Ты о той божественной крови, которую я до сих пор чувствую на твоих руках? Я не судья и не палач. Пусть Изначальные тебя рассудят. До той поры, пока ты приходишь сюда как гость, а не как завоеватель — я не стану выступать против. Но если ты все таки решишься на безрассудство...
Руки Аида вспыхнули мертвенно-бледным сиянием, и было в этом показательном предупреждении столько мощи, что Прометей, вместо того, чтобы отражать атаку, приготовился открыть портал. Впрочем, Аид не собирался атаковать. Свечение померкло.
— Думаю, мы прекрасно друг друга поняли.
Титан согласно кивнул, развернулся и направился к реке. Однако на полпути остановился, обернулся и бросил:
— Передавай Зевсу, что я не мог иначе. Он сполна заплатил за свои поступки.
— Передам.
Спустя полчаса хмурый как осенняя туча Харон вернулся к своему господину, который безмятежно чесал своего чудовищного пса за ухом одной из голов. Цербер закатывал глаза и похрюкивал, словно дворовая псина, дорвавшаяся до ласки хозяина.
— Мы действительно оставим все как есть, Повелитель? Этот ублюдок потрясает основы мироздания! Эллада трещит по швам и скоро мертвых станет больше, чем живых!
— Тебе ли печалиться об этом, старый друг? Войны случались в мире и прежде. Но эллины всегда возрождались.
— Позволю заметить, господин... Прометей — безумен. Я боюсь представить, к чему нас всех может привести его алчность, жажда мести и власти.
— Если ты считаешь, что безумие хаотично и непредсказуемо, то глубоко заблуждаешься. Хаос — лишь одна из форм порядка. Если познать его, то легко можно предсказать следующий шаг. Прометей приходил сюда не просто так. Он опасается, что мое вмешательство может привести его к поражению. Будь он уверен в своей победе, то не посчитал бы нужным заручаться моим невмешательством. Это может означать только одно — в грядущей войне есть сила, с которой он вынужден считаться. Сила, способная если и не одолеть его, то дать достойный отпор.
Цербер, не выдержав экстаза, завалился на спину, обнажив черное брюхо.
— Я буду внимательно наблюдать за происходящим. Не думай, что мне все равно. И если наступит момент вмешаться — я это сделаю. В конце концов, я ведь ничего ему не обещал и Прометей это прекрасно понял. Но вынужден довольствоваться тем, что имеет.
— А если он решится на отчаянный шаг? Что, если отправится к Тартару?
— Гекатонхейры по-прежнему стерегут бездну и всех, кто в ней заключен. Ему никогда не достанет сил одолеть Сторуких. Да и у хаоса есть предел. Прометей не может не понимать, что в этом случае его правлению, как и всему остальному, придет конец. Ступай, мой старый друг. У нас очень много дел.
Харон поклонился и тяжелой шаркающей походкой направился обратно к Стиксу, у которого уже скопились новые души.
* * *
— Ну как, успешно? Он не станет нам мешать?
Прометей еще не успел выйти из портала, как подскочивший Арес уже засыпал его вопросами.
— Я бы не стал за это поручаться. Аид крайне редко разбрасывается словами. Видимо, это у него профессиональное. С мертвяками особо не поболтаешь. Сказал, что не станет вмешиваться, если мы к нему не сунемся.
Несколько секунд бог войны осмысливал услышанное, а затем осторожно поинтересовался:
— А мы не будем?
— Чего я там забыл? Командовать оравой давно сдохших людей? Даже из реки не напиться. Нет, я не спорю — силы в том месте хватает. Братец даже посчитал нужным ее продемонстрировать, козел. Да вот только ее использование неминуемо скажется на посмевшем ее прикоснуться. Пусть живет. Лишь бы на поверхность не лез.
Удовлетворенный ответами Арес отправился куда-то на нижние ярусы Золотого дворца. Там уже вовсю хозяйничали циклопы и воинственный сынок Зевса загорелся идеей выклянчить у одноглазых оружие, способное даровать решающий перевес в любой схватке.
Прометей сокрушенно покачал головой. Глупец! На все могучее тело одна извилина, и та вдоль задницы проходит. Мальчику невдомек, что не существует никакого совершенного оружия. Закалять нужно дух и ум. Только они способны даровать решающее преимущество в любой схватке, а любое, даже совершенное оружие — лишь инструмент, который надо использовать в нужное время и в нужном месте.
Кстати, об инструментах. Прометей посмотрел на выполненные из кости мантикоры желтоватые браслеты. Без сомнения, циклопам удалось создать занятные вещицы, способные защитить от любого стрелкового оружия. Прометей до последнего сомневался, что они смогут справиться со стрелами амазонок, но поди ж ты — справились, да еще как.