К постельке, не сказав ни слова
О том, что мамочка в пруду.
Хоть над подушкою икона,
Но страшно! — «Ах, вернись домой!»
…Он тихо плакал. Вдруг с балкона
Раздался голос: «Мальчик мой!»
В изящном узеньком конверте
Нашли её «прости»: «Всегда
Любовь и грусть — сильнее смерти».
Сильнее смерти… Да, о да!..
(Марина Цветаева — Самоубийство)
Есть так много жизней достойных,
Но одна лишь достойна смерть,
Лишь под пулями в рвах спокойных
Веришь в знамя господне, твердь.
И за это знаешь так ясно,
Что в единственный, строгий час,
В час, когда, словно облак красный,
Милый день уплывет из глаз,
Свод небесный будет раздвинут
Пред душою, и душу ту
Белоснежные кони ринут
В ослепительную высоту.
Там начальник в ярком доспехе,
В грозном шлеме звездных лучей,
И к старинной, бранной потехе
Огнекрылых зов трубачей.
Но и здесь на земле не хуже
Та же смерть — ясна и проста:
Здесь товарищ над павшим тужит
И целует его в уста.
Здесь священник в рясе дырявой
Умиленно поет псалом,
Здесь играют марш величавый
Над едва заметным холмом.
(Николай Гумилев — Смерть)
Ответила я тоже стихами. Забавно, когда-то наше знакомство произошло под эти строки. Теперь же…
-Прости.
Смерть
Алисы Пфальцской
POV Ктулху
Монастырь встретил меня вспышкой боли в новом теле: чертов Белвуд со своим дружком магом попытались "изгнать" меня из тела, возвращение в настоящее время требует высшей степени сосредоточенности, забавно, каждый из Богов пытался что-либо изменить в прошлом, но история всегда приходила к изначальному пути, чтобы ты не менял, история оставалась неизменной. Единственное, на что мы никогда не пробовали влиять - момент нашего становление Богами, это слишком рискованно, одна ошибка и путешественник во времени будет попросту стерт собственными действиями. Однако, пора было пообщаться с незваными гостями.
-Алиса, что с тобой сделала эта тварь? Блять, Алиса, отвечай мне! - Белвуд все пытался дозваться до своей подруги, еще не осознав, что это тело уже полностью в моей власти, а от его "несчастной" Алисы не осталось и следа. Зато эта самоуверенная пародия на мага о чем-то догадывается, заклинания, что он читал призваны были заставить вселившегося демона показать свое истинное лицо, жаль, что я не демон, а Бог, которому и молятся все маги этого мира, прося сил и знаний.
От всей абсурдности ситуации, меня начало сотрясать от смеха.
-Стивен, скажи, знаешь ли ты, почему не самые худшие в общем-то люди, после становления Богами превратились в настоящих чудовищ? Видимо, не задумывались вы об этом. - Пас рукой и маг лишается всех своих удивительных способностей, ни создать огненный шар, ни призвать демонов, ничего он не может теперь. - Ой, видимо я случайно лишил сил твоего друга, впрочем, призывать демонов было бы глупо, и да, я читаю твои мысли, все твои контракты были подписаны с теми, кто был создан мной, против меня мои собственные слуги не пошли бы. - Еще один пасс рукой и души этих глупцов вырваны из тела. - Мы стали безумны просто потому, что провели в таком состоянии уже тысячи лет, для нас время, это весьма условное понятие, каждый из Богов провел тысячелетия в прошлом, каждый растягивал свое время как хотел, что уж говорить про тех, кто в основном жил в своем собственном мирке. И знаете что удивительно? Даже прожив столь длинную жизнь, мы все равно остаемся ограниченны своим человеческим разумом, мы будто застыли в развитии, получая новый жизненный опыт, новые знания, все это никак не меняет нас, это просто знания, не больше, и вот когда Бог осознает свою ущербность, ущербность высшего существа, которым он стал, это сводит с ума, это заставляет нас ненавидеть людей, ненавидеть смертных, которыми мы были. Мы ненавидим вас за то, что вы лучше нас, что за свою короткую жизнь вы развиваетесь и меняетесь.
-Ты хочешь сказать, что вы как дети, которые обиделись за то, что в мире не существует конфеты, которая могла бы понравиться вам, так получается? - Маг наконец подал голос.
-Нет, напротив, таких "конфет" много, вот только каждый раз, когда один из нас находит что-то такое, все остальные пытаются испортить ему удовольствие, испортить из простой зависти. Возьмем вас двоих, к примеру, вы оба были моими игрушками, моими экспериментами. Одному я дал удивительные природные способности, расположенность к магии и прочее-прочее, а он так и остался лишь детективом, которого впоследствии науськали другие Боги против меня, второму я дал знания, тайны мироздания, тайны магии, тайны богов, но что сделал второй? Он погряз в своих глупых играх, в своих глупых и ничтожных проблемах, став пусть и сильным, но абсолютно бесполезным магом. Вы оба, это всего лишь разочарования, которое подтвердило мою догадку: когда человека касается божественное, он теряет свои возможности, становясь куклой, что мы, Боги, что вы, два идиота, после получения новых возможностей, все мы лишь куклы. Знаете, я даже не стану поглощать ваши души, наоборот, пусть они идут своей дорогой, но в мире живых вам больше не место, вы мне надоели, сломанные мною куклы.
Души двух смертных ушли в свой путь, под влиянием силы моего желания. Все Боги и правда куклы, вот только не могу понять, чьи же мы куклы, кто дергает за наши ниточки? Чем меньше остается божеств, тем сильнее становится влияние оставшихся на мир, я уничтожу всех Богов, всех смертных, если потребуется, но получу полноту власти, оборвав эти нити, пусть Земля будет адом, выжженной пустыней, пусть погаснет Солнце и расколется Луна, я оборву эти нити.
История одной души
POV Всеми забытой и покинутой девушки
В глазах было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Лишь поверхностью гусиной кожи я ощущала, как меня обдувают потоки воздуха. Слишком резкие, слишком жесткие, они не разрешали мне открыть глаза, чтобы я наконец поняла, куда падаю…, или лечу? Пока я была занята разглядыванием черноты, освободилось время, чтобы вспомнить события, которые произошли минутами (минутами ли?) ранее. Я шла по торговому рынку, заполненному различными пряностями и товарами из далеких и не очень стран. Худенькая, почти исчезнувшая бабушка усердно предлагала мне красную рыбу. Миловидное лицо старушки выражало полнейшую честность и наивность, но я прекрасно знала, откуда была эта рыба, и что самое главное, что употреблять в пищу ее не следовало. Откуда простая, на вид молодая девушка могла знать о таких тонкостях? Плохая жизнь, очерненная разбоями и нападениями на простых и часто невинных людей, стала моим кредо, неотъемлемой частью существования. Утром милое создание – с заходом солнца я не щадила ни стариков, ни детей. Провернув нехитрую сделку с торговцем из одного пустынного города и отхватив в свой карман крупную сумму, не моргнув глазом, я перерезала глотку этому мешку с деньгами. Кровь обильно омыла мои руки, и мне долго пришлось полоскаться в речушке; вода окрашивалась в красный цвет, но покров ночи стыдливо скрывал это. Он был моим соучастником, из раза в раз. На следующее утро я стояла возле прилавка с красной рыбой и смущено улыбалась старушке с беззубым ртом. Вежливо отвязавшись от торговки, я углубилась в рынок. Переулок за переулком, и вот - я стою в тупике. Какого черта меня суда занесло? Я медленно повернулась, но меня успели схватить за плечо, и резкая, колющая боль разлилась по животу. Какой-то придурок, в черном балахоне пырнул меня "зубочисткой". Ублюдок, чтоб тебя глубоководные не щадя грызли, обсасывая каждую косточку твоего тела.
- Ты должна мне деньги, мои деньги, - зловонное дыхание гниющих зубов – неотъемлемая часть нищих греков. Хотелось ответить, как не подобает отвечать девушке, но теплая жидкость со вкусом железа поднималась по глотке все выше и выше. Совсем некстати подступил рвотный рефлекс, но ничего кроме коричневых сгустков крови мир бы не увидел.
- Отправляйся к своему блядскому Богу! - последнее слово я выплюнула мужчине в лицо, приправляя все каплями крови.
Видимо, слишком обидев тем самым своего будущего убийцу, он приложил всю свою силу и с наслаждением начал поднимать зазубренный предмет выше к ребрам, разрывая кожу на моем теле на две равные части. Боль пробежала крупным зарядом от кончиков пальцев выше к вискам. Странно, что ее эпицентр был где-то в районе груди…, или сердце не выдерживало такой гаммы агонии? У меня еще будет время об этом подумать, как оказалось.