— Сами вы упыри! — обиделась девушка. — Не разбираетесь, а лезете! Напраслину возводите. Стыдно должно быть!
От такого напора Тайка немного стушевалась и опустила клинок.
— Ладно-ладно, давай поговорим.
— С этого начинать надо было! — билетёрша показала зубы. Кстати, очень даже острые.
— Непросто поверить в твою невиновность, знаешь ли. Когти и клыки сами за себя говорят. И целый зал заколдованных людей. Или скажешь, не ты их заколдовала? — Тайка говорила, а сама бочком-бочком перемещалась, чтобы преградить девице (кем бы она там ни была) путь к выходу.
— Тут отпираться не буду. Моя работа. И что дальше? Разве им от этого плохо? Сидят себе спокойненько, киношку смотрят. А когти да клыки и у собак есть. Они что, тоже кровь пьют, по-вашему? Пф! — девушка сплела руки на груди, вздёрнув острый носик.
Ни дать ни взять — оскорблённая невинность.
— Тогда рассказывай по порядку. Кто ты такая и что здесь делаешь?
— А может, лучше фильм досмотрим? Нет? Да хватит уже железками размахивать! Вот не буду с тобой говорить, раз ты такая злая. Лучше подруге твоей расскажу, коли захочет послушать. Захочешь ведь?
Тина, конечно, кивнула — а что ещё оставалось? А девушка с напором продолжила:
— Меня зовут Радка. И я не упырица, а босбрка. Слыхала о таких? Оно и видно, что не слыхала. Потому что не местные мы. Соседушки, понимаешь? В горах живём. Если идти далеко-далеко к закату, может, однажды встретишь моих соплеменниц.
— А здесь ты как очутилась? — Тина говорила дружелюбно, но пакетик с чесночной солью на всякий случай держала наготове.
— Да как и все, — пожала плечами Радка. — Захотелось свет белый посмотреть, себя показать. А то всю жизнь в одной деревне жить, у коров молоко воровать — скукота. Люди ещё такие хитрые стали — обложат всё ветками тёрна, не проберёшься. Чеснок сажают и петрушку. Тьфу, пакость.
— Значит, ты решила в город перебраться? То есть в небольшой городок, — Тина переглянулась с Тайкой, и та кивнула, мол, продолжай.
— Ну да. Мне разве многого надо? Чтоб молоко свежее было — это раз. А тут вон сколько фермеров в округе. К тому же я теперь зарплату получаю, могу из-под коровы не воровать, а купить бутылочку-другую.
Босорка замолчала, и Тине пришлось её подбодрить:
— Ты сказала «раз». А что насчёт «два»?
— Да вот же, — Радка обвела взглядом кинозал. — Чувства людские мне надобны. Грусть да слёзы — самый лакомый кусочек. Про босорок говорят, мол, пакостят, детей из колыбели воруют. А почему? Потому что утащишь дитя — мать плачет. Подкинешь обратно — радуется. Вку-у-усно, будто оладушек со сметанкой съела. Но за такое могут и вилы в спину, и кол осиновый в грудь. На кой мне такое счастье?
— И ты нашла другой способ получать эмоции?
— Люди фильм смотрят — плачут, беспокоятся, душой болеют. Оттого, что я заберу себе кусочек их переживаний, всем только лучше будет.
Тина с сомнением оглянулась на Тайку, а та посмотрела на меч. Мол, а ты чего скажешь? Кладенец, подумав, превратился в серебряную цепочку и обвил её запястье в три оборота. Наверное, это означало «прости, ведьма, что-то я погорячился».
— Похоже, она не врёт, — Тайка вздохнула. — В наших краях никаких босорок прежде не встречали. Даже у бабушки в тетрадке про них ничего не сказано, а я уж все записи сто раз перечитала. Вот и Кладенец обознался.
Браслет немного сжался, будто соглашаясь. Похоже, ему было стыдно за весь этот переполох.
— Значит, не тронете? — Радка покосилась исподлобья.
— Не тронем. Ты только расскажи о себе. Ну, чтобы бабушкины записи дополнить. Я же потом знания дальше передам. Алёнке, к примеру. Это моя ученица, тоже местная ведьма, — Тайка теребила браслет. Ей очень хотелось загладить возникшую неловкость. — Или хочешь, приезжай в Дивнозёрье в гости? С местными тебя познакомлю: с мавками да лесавками.
— Мне и тут неплохо, — хмыкнула босорка. — Я, знаешь ли, с местной нечистью не общаюсь. Чужая я для них. А вот люди меня приняли. Коллектив на работе хороший. Они мне свои беды рассказывают — я слушаю. Им легче становится, что выговорились, а мне — вкусняшка. По выходным с девчонками в баньку ходим. Или в кофейню. Кофе ваш уж очень мне нравится. Особенно если с молочком свежим.
— О, так, может, кофейку? — Тина полезла в сумку и достала пачку. — Держи. Только сегодня купила. Это в качестве извинения за чесночную соль.
Радка посветлела лицом.
— Вот спасибо так спасибо! Возьму уж, ломаться не стану. А коли хотите обо мне побольше узнать — сами приезжайте. В следующие выходные я днюху отмечаю. Да не закатывай глаза, ведьма. Я хоть и не помню, когда на свет появилась, но девчонки спрашивали дату. Надо было что-то придумать.