— Отпусти меня сейчас же, малахольная! Не то Маре Моревне пожалуюсь. Я у нее на хорошем счету и вообще личность известная. Лаврушей меня звать. Слыхали, небось?
Друзья переглянулись, пожали плечами.
— Видать, не такой уж ты известный, — Марьяна на всякий случай поставила Лаврушу на пол. — Не вздумай сбежать, тут повсюду соль.
— Бе! — скривился анчутка.
— Чем ты прославился-то? — Никифор погрозил ему пальцем. — Тем, что нитки путаешь и вредишь добрым людям?
— Эй-эй, давайте без напраслины! Я вам не какой-нибудь мелкий пакостник. Моя работа — привносить узор случайности в полотно судьбы, во!
Тайка схватила телефон и быстро набрала в заметках:
«Это правда. Мне Мара Моревна прошлой осенью рассказывала».
— Допустим. И что с того? — Марьяна угрожающе стукнула по полу кочергой.
— Дайте же договорить! — Лавруша пригладил взъерошенные волосы, отряхнулся, достал из кармана жилетки маленькие очки и нацепил их, приняв умный вид. — Исполнять волю судьбы — это целая наука. Я трудился со всем тщанием, и однажды Мара Моревна меня заметила и возвысила. Теперь я не простой анчутка, а заведующий!
Тайке почему-то представился офис, где за маленькими ноутбуками сидят и работают анчутки в пиджачках и при галстуках. Не удержавшись, она хихикнула, чем вызвала новую волну Лаврушиного негодования.
— Не смейся, это большая ответственность! У меня, между прочим, триста работников в подчинении.
— А в нашем шкафу ты что забыл? — Никифор щурился так, что сразу было ясно — не верит.
— А в вашем шкафу у меня отпуск, — набычился Лавруша. — Впервые за пять лет. Только и тут работа догнала… как люди отдыхать умудряются? Не понимаю.
— Анчутка-трудоголик, — с ухмылкой протянула Марьянка. — Тяжелый случай.
— Спасибо, я стараюсь. А вы наконец-то начинаете понимать… — Лавруша зарделся. Похоже, он счел это комплиментом.
Но Тайка, признаться, ничего не понимала, и ее друзья — тоже. Пока она печатала, Аленка уже сама догадалась спросить:
— А чем вы на работе занимаетесь в этой вашей, э-э-э…
— Службе судьбопроизводства, — подсказал Пушок. Во как по-умному загнул.
Лавруша просиял.
— Судьбопроизводство, говоришь? Надо запомнить, работягам понравится. А занятие у меня самое что ни на есть важное. Я — хранитель обещаний.
— Как это? — У Аленки загорелись глаза. — Вы их записываете, а потом — по папочкам и в каталог?
— Вообще-то нет. Но я подумаю над опте… опти… ох ты ж, опять слово умное вылетело из головы.
— Оп-ти-ми-за-ци-я, — Пушок свесился с люстры, одарив анчутку презрительным взглядом. — Тоже мне эффективный менеджер! Апчхи!
— Приходится идти в ногу со временем, — Лавруша развел лапками. — Но пока никаких кото… логов. У нас вообще нет в отделе котов. Они же цветы попортят.
— Какие еще цветы? — удивилась Аленка.
— Вот эти, — анчутка достал из кармана жилетки очень знакомую луковку. — Когда человек что-нибудь пообещает — себе или ближнему, — у нас на Поле Зароков появляется зеленый росток. У иных он вянет сразу. У тех же, кто держит слово, вырастает прекрасная лилия, которая пахнет теплым летним дождем и радостью.
— Ух ты! А чем пахнет радость?
Лавруша озорно подмигнул Аленке.
— Твой симаргл сказал бы — колбасой. Для коловерши, что сидит на люстре, — это запах пирогов с вишней. Для тебя — когда мама готовит ужин.
— Ага, это ведь значит, что она со мной дома, а не на работе. Я поняла! Радость для каждого пахнет по-своему. И это всегда что-то особенное, родное.
Теперь Тайка догадалась, для чего Мара Моревна показала ей во сне лилейное поле. Ох уж эта судьба с ее хитрыми подсказками. Даже когда прямо скажет — не факт, что до тебя дойдет… Потом она задумалась, а чем пахнет ее радость? Наверное, свежескошенной травой дивнозёрских полей? Или тестом, которое замесила бабушка? Или лимонным чаем, который они так любят пить с друзьями? А может, травами, которые собрал для нее дивий воин Яромир? Да, пожалуй, каждой радости — свое время.
— А у кого цветок не вырастет или завянет, тех вы наказываете? — Марьяна все еще хмурилась, но кочергу отставила в сторону.
— Зачем бы? — пожал плечами Лавруша. — Они сами себя накажут. Может, не сразу, а позже, но это непременно случится. Совесть — дело такое.
— Говорят, она есть не у всех, — Никифор любил спорить. Особенно с теми, кто ему не нравился.
— У всех, — усмехнулся анчутка. — У некоторых просто глубоко закопана. Ну да это не мешает. Порой человек сам не понимает за что, но грызет себя, грызет…