— Это же Жорка-обжорка! — ахнул Пушок.
— Ты его знаешь? — Тайка повернулась к нему — и зря.
Потому что в этот момент сосисочный вор резко накренился под весом добычи, снёс крылом пару банок горошка и, вытаращив глаза, с воем впечатался прямо в Тайку. Бум! — они полетели вверх тормашками!
Тётя Валя взвизгнула так, что уши заложило, но не убежала и даже не хлопнулась в обморок, а схватила из угла швабру. Коловершу она, конечно, видеть не могла, поэтому наугад лупила туда, где по её мнению должен был находиться зловредный полтергейст.
Жорка в ужасе зашипел, пробуксовал лапами по скользкому полу и упал на спину, окончательно запутавшись в своих сосисках и пакетах.
Пушок, негодяй такой, хохотал до слёз. Потом, конечно, опомнился, помог Тайке встать и скомандовал:
— Преступник пойман. Сложить оружие!
А Тайка пояснила для тёти Вали:
— Хватит! У нас всё под контролем.
Продавщица недоверчиво покосилась, но швабру опустила:
— Значит, всё-таки полтергейст, а не фулюганы? — она дышала тяжело, словно после пробежки.
— Нечто между, — Тайка, присев на корточки, подняла серого воришку на руки. Ух и тяжёлый! Не коловерша, а мейн-кун какой-то… — Больше он вас не побеспокоит. Ведь правда?
— Угу, — ухнул Жорка.
— Ты один?
— Угу.
— Стае своей скажи, чтобы не смели сюда соваться.
— Угу.
— Тая, он тебе сейчас на всё «угу» скажет, как попугай, — поморщился Пушок. — Только стая его слушать не станет. Ох, чую, придётся самому разбираться…
— Они не знают про клад, — фыркнул Жорка. — Я ж не дурак: сам нашёл — другим не выдавай.
— Не клад, а склад, — поправил Пушок, но дикий коловерша непонимающе растопырил уши.
— Я и говорю — клад. Я нашёл, а вы забрать хотите. Это нечестно!
— Как он вообще сюда попал? — недоумевала Тайка. — Ты же говорил, дикие коловерши людей боятся, в деревню не летают, сладкое не едят…
— За рыжиком проследил, — Жорка кивнул на Пушка. — Он притащил Ночке этот сне… сни… сниперс. Ночка есть не стала, а я — съел. И так мне понравилось, так понравилось… больше, чем валерьянка, во!
— То есть ты один слопал целых четыре килограмма конфет?
— Пф! Разве это много?
— А сосиски зачем стырил?
Жорка расплылся в улыбке, достойной Чеширского кота:
— Сосиски — это же святое. Очень уж они хороши после сладенького. Эй, может, развяжете меня уже?
— Не вижу препятствий. Подозреваемый сотрудничает со следствием, — согласился Пушок.
— Ой, да тут ещё и верёвка от торта на лапах. И сетка какая-то… От яблок, что ли? М-да, без ножниц не обойтись. Терпи теперь до дома, Жорка-шоколадожорка!
Остаток ночи Тайка занималась сперва освобождением, а после — просвещением коловершей. Она прочитала Жорке целую лекцию, что такое магазин, как туда попадают продукты, для кого они предназначены и почему воровать нехорошо, а можно только покупать. Она немного увлеклась, поэтому Пушок, невзначай потёршись о её плечо, заметил:
— Тай, он же котик неразумный. Откуда у котиков деньги?
Жорка тут же возмутился:
— У меня были! Помнишь? Я однажды пятак съел…
И тут Пушок заткнул ему лапой пасть.
Тайке это всё показалось крайне подозрительным, но допытываться она не стала: слишком уж невинный взгляд был у обоих. Значит, точно виноваты. И точно не сознаются.
Сочтя, что Жорка достаточно уяснил недопустимость магазинных краж, Тайка взяла с него честное слово больше так не делать, накормила ужином и отпустила восвояси.
— Надеюсь, он всё понял… — она затворила окно за ночным гостем.
— Может, и понял, но краденые сосиски с собой уволок, — наябедничал Пушок. — А с другой стороны, что с ними ещё делать-то? Не выкидывать же добро?
Что ж, в некоторых вопросах котики всегда остаются котиками. Даже если они коловерши.
А на следующий день к Тайке заглянула — кто бы вы думали? — тётя Валя.
— Вот, — она водрузила на стол пакет, — хоть пельмешков тебе налепила, коли ты деньгами не берёшь.
— Ой, спасибо! А я как раз голову ломала, что бы приготовить? Будет у нас сегодня пир!
— У кого это — «у нас», — прищурилась тётя Валя, — ты же вроде одна живёшь?
И пока Тайка лихорадочно соображала, как выкрутиться, махнула рукой:
— Ладно, не моё это дело. Пойду я…
— Может, всё-таки чайку? — На сей раз Тайка предложила не из вежливости. Вся неприязнь к этой суровой пожилой женщине испарилась вчера — когда та, схватившись за швабру, встала на её защиту. И пусть это оказался не полтергейст, а всего лишь непутёвый коловерша, но тётя Валя-то этого не знала!