Когда они ввалились на кухню, кто-то — наверное, домовой — включил свет. И в тот же миг коловерша завопил:
— Караул! Грабят! Держи вора!
Возле открытого холодильника стояла давешняя трясовица. В одной руке у неё была ложка, в другой — почти полная баночка с малиновым вареньем. Поняв, что её засекли, трясовица ойкнула и попятилась к приоткрытому окну. Но расхрабрившийся коловерша преградил ей путь к отступлению.
— Стоять! — рявкнул он. — По всей строгости отвечать будете, гражданочка! Рассказывайте, как усыпляли, как заразу насылали, как чужую малину таскали? И да, варенье — на бочку! В смысле, на стол. Поставьте и отойдите. Иначе наш меч — ваша голова с плеч!
Трясовица, крепко прижав баночку к груди, прошипела:
— Не отдам. Моё!
— Суд сочтёт это отягчающим обстоятельством, — Пушок был неумолим.
Тайка нервно рассмеялась. Ситуация была нелепая донельзя. А трясовица при свете оказалась совсем не страшная. Худенькая, с острыми плечиками, ростом не выше Никифора. Неудивительно, что меч нападать не захотел. У неё и самой рука бы не поднялась.
— Кто ты? Зачем пришла? — Тайка спрятала Кладенец за спину. Тот намёк понял — хоп — и превратился обратно в подвеску.
Незваная гостья выдохнула с облегчением.
— Огнеястра моё имечко. Из рода болотных лихорадок младшая сестрица. А пришла я знамо за чем — за вареньем. Позволь забрать баночку, и я уйду. Больше никого в Дивнозёрье не потревожу.
— Тая, она врёт! Включай петуха!
— Пожалуйста, не надо, — Огнеястра побледнела.
Признаться, Тайка сперва ей тоже не поверила.
— Если ты хотела только варенья, зачем заразила деда Фёдора, Маришку и Пушка?
— Я никого не заражала. У меня и заражалки с собой нет, — глаза трясовицы округлились. — Или… сестрица Ледея говорила, мол, когда станешь взрослой, одним взглядом насморк вызывать будешь. Выходит, я выросла? Какая неприятность.
— Если это и в самом деле случайность, вылечи их, — Тайка указала на утирающего нос Пушка.
— Я не умею, — Огнеястра с опаской покосилась на Тайкин кулак с подвеской-кладенцом. — Но не кручинься, научу тебя, как беду избыть. Найди чёрное петушиное перо и положи каждому под подушку — на следующее утро всю хворь как рукой снимет. Вишь, какую тайну тебе поведала! Тока сёстрам не говори. Теперь я могу забрать варенье?
— Нет! — Пушок вздыбил шерсть. — Я раскусил твой коварный план! Малиной от болезней лечатся. Стало быть, ты хочешь его отравить, чтобы самое верное средство помогать перестало.
— Я хочу его съесть, — Огнеястра облизнулась. — Очень уж оно вкусное. У нас на болотах токмо кислая ягода растёт. И как её сладкой сделать — ума не приложу. Хошь верь, хошь нет, но несколько лет назад я проникла в чужой дом вместе с сестрицей Ледеей. Не здесь, в другой деревне. Пока она с заражалкой ходила, я заскучала. Смотрю — на столике вазочка, а в ней что-то красное. И пахнет заманчиво. Решилась попробовать и с тех пор покой потеряла. Сплю и вижу, как бы ещё раз вареньица отведать. А людей мучить я ни-ни, мне это не нравится.
Ну дела! Теперь Тайка поняла, почему кладенец артачился. Вовсе не из жалости. Он чужие намерения за версту чуял. Значит, Огнеястра сказала правду.
— Нонсенс! — фыркнул Пушок.
А Никифор сочувственно покачал головой.
— Тяжко тебе в жизни будет, коли не станешь воплощать своё предназначение. Огнеястра горько вздохнула.
— Знаю… Сёстры меня не понимают. Им бы только хворь наслать да уморить кого. Но ты не беспокойся, ведьма. В Дивнозёрье они ни ногой. Им Мокша такого нарассказывал, что они теперь боятся тебя до жутиков.
Тайке стало жаль юную трясовицу. И, несмотря на недовольное бухтение Пушка, она решила:
— Забирай варенье. Мы себе ещё сварим.
— Вот спасибочки! — Огнеястра ещё крепче прижала к себе баночку.
— И это… если не хочешь заниматься тем, к чему душа не лежит, ты не обязана. Например, у меня есть знакомая мавка, которая мечтает играть в группе на барабанах. А у тебя есть мечта? Кем ты хотела бы стать, когда вырастешь?
— Хочу съесть много варенья!
— Эта мечта уже сбылась. Когда закончится, приходи за добавкой. Только не заражай никого больше, — Тайка улыбнулась.
— Выходит, мне нужна новая мечта? — Огнеястра почесала в затылке. — Ну я не знаю…
— Это нормально. Порой всем нужно время, чтобы понять, чего душа просит, — успокоила её Тайка.
— Сестриц обижать не хочется, — всхлипнула трясовица. — Они ведь желают мне блага.
— Моя мама такая же. Уже всё за меня распланировала: где жить, где учиться. Только ведь это её мечты, не мои.