Скорчившись у входа в пещерку, она следила глазами за Гленом, который быстро направлялся к месту, где осталась лежать Маделин. В лагере она высмотрела Агнес, обматывающую Карла куском ленты с «восстановлением растительности», сорванной с колышков. Они стояли посреди огороженного пятачка. Агнес приплясывала, топала ногами и визжала, а Карл притворялся, будто его привязывают к столбу и в ближайшем будущем наверняка казнят. Его мольбы о пощаде долетали до Беа как тихий шепот, и она снова перевела взгляд на Глена.
Он постоял, глядя вниз, поковырял что-то пальцами босой ноги, присел, чтобы лучше видеть. Потом, все так же на корточках, провел ладонями по кустам и земле, засмотрелся вдаль, на пейзаж, который Беа выбрала для Маделин. Беа и не подозревала, что это место видно из пещеры. А вдруг он ошибся или не дошел куда надо? Или это она отошла не настолько далеко, чтобы скрыться из виду? И Глен, возможно, видел, как она хоронит их дочь, убежденная, что никто не нарушает ее уединение.
Беа снова посмотрела в сторону лагеря и Агнес. На свою малышку, наделенную даром выживания. На свою странную, деятельную дочь. Агнес бросалась на Карла с палкой. Карл стонал, хватался за живот, делал вид, что его пырнули. С ее последним броском он рухнул на колени.
– Умираю, – переигрывая, он стонал голосом призрака, взмахивал руками.
Агнес склонила голову набок, глядя на полного сил, жизнерадостно умирающего человека. Замерла, потом выкрикнула: «Так умри!» – и плюнула на землю перед ним.
Карл взревел, опрокинулся навзничь и умер.
Довольно хихикая, Агнес принялась изображать, как вспарывает ему живот и выпускает кишки.
Взгляд Беа метнулся к горизонту в поисках Глена, но тот куда-то подевался. В том, что он ничего не припрятал, она была уверена.
Только теперь Беа заметила, что нервно роет ногтями землю и ободранные кончики пальцев уже стали скользкими от мелкой пыли. Она обсосала их дочиста и сплюнула бурым. Но не успела опомниться, как вновь заскребла по земле.
У Общины и раньше случались долгие переходы – переходы, с которыми, как им казалось, не сравнятся никакие другие. Один такой в первый же год вынудил некоторых уйти. Но, несмотря на то что они куда-нибудь шагали почти каждый день, и так изо дня в день, в другие квадраты они никогда не забредали. И бывали лишь на трех Постах – тех трех, которые выстроились в линию вдоль восточной границы карты.
Их первую карту выдали им сразу после окончания Инструктажа, пока они укладывались, готовясь к официальному выходу в Дебри. Подъехал Смотритель Кори и кинул ее из окна грузовика. Документ был странный, составленный без каких-либо представлений о масштабе. Его покрывали символы, придающие ему вид детской выдумки.
– А это что за черные круги? – спросили они.
– Места, куда нельзя, – ухмыльнулся Смотритель Кори. Он держался уверенно и насмешливо, но его лицо было молодым и неопытным.
Они указали на гору с плоской вершиной и оранжевый флаг, который кто-то раскрасил неряшливо, вылезая за контуры. Это был Пост.
– Далеко дотуда? – спросили они.
Смотритель Кори улыбнулся.
– Без понятия, еще не узнавал. – Он порылся в кармане и вытащил серебристый диск размером с его ладонь. – Кто у вас здесь за главного?
– А мы не намерены его выбирать, – горделиво отозвался Глен.
Смотритель Кори закатил глаза. Потом обвел взглядом их лица.
– Тебе, – сказал он, протягивая диск Карлу.
Карл принял его и сразу подтянулся, подобрался, довольный, что в нем распознали лидера.
– И что мне с ним делать? – спросил Карл, повертев диск в руке. Он нажал кнопку у края, диск щелкнул. Нажал снова. Щелк. Нажим. Щелк.
– Сообщить нам, сколько шагов отсюда до Поста, – сказал Смотритель Кори. – Один щелчок – один шаг.
Лицо Карла мгновенно исказилось от ярости.
– Вы, блядь, серьезно?
Смотритель Кори притворился удивленным, но не удивился.
– Да, я, блядь, серьезно. А что, какие-то проблемы? Ну так можешь сообщить мне заодно, сколько шагов до ближайшего выхода.
Карл стиснул счетчик в кулаке, пытаясь раздавить, и ринулся к Смотрителю. Тот отдернул голову, прячась в грузовике, и поднял стекло, оставив узкую щелку.
– Один шаг – один щелчок! – крикнул он, взревел двигателем и погнал машину прочь.
Наверняка у Смотрителей имелись и другие способы определять расстояния, намного более эффективные. А этот был напрасным трудом, способом превратить приятную прогулку в каторжный труд. Сделать их жизнь чуть менее свободной, чем им хотелось, по мнению Смотрителя.