– Знаешь, судя по тому, что ты о них рассказываешь, можно предположить их дальнейшую судьбу, – сказал он мне.
– Да? Расскажи.
– Вася смогла бы выбраться из Торгограда лишь при очень большой удаче. А выжить она здесь не сможет, это точно. Так что ее уже в любом случае нет в городе.
Рыжий с Джеком… Эти могут и выжить, а могут и пропасть, как уж повезет. А Донгель либо сразу смоется, либо влипнет в большие неприятности.
– То есть его тоже, скорее всего, кокнули?
– Не обязательно. Если он действительно красавчик, то вполне мог остаться жить.
– Жалко наших…
Но мы, выживальщики, очень часто теряем близких, поэтому стараемся не переживать долго. Ведь если всю жизнь страдать, не успеешь вкусить все ее прелести. Поэтому я поспешила перевести разговор.
– Кстати, Тог, мне это кажется, или в Торгограде день действительно длиннее?
Это конечно идиотизм, но все же?
– Чем в Мирограде? Да. В Мирограде сутки равны примерно двадцати человеческим часам, а в Торгограде – двадцати восьми.
– То есть пока в Торгограде проходят двое суток, в Мирограде почти трое? – удивилась я.
– Нет, – засмеялся Тог. – Пока в Торгограде проходят сутки, в Мирограде тоже проходят только сутки. Это парадокс Черной дыры.
– То есть если в году четыреста двадцать суток, то в реальности пока торгоградцы проживают год, мироградцы почти полтора?
– Странная у тебя логика. При чем здесь количество суток в году? Да, год у всех единый, и проходит он одновременно… если можно так сказать. Но у нас еще не такая большая разница. Вот в Верграде сутки состоят из шестидесяти четырех часов и там…
– Погоди, – перебила я. – Но ведь, насколько я помню, в Мирограде сутки разбивают на двадцать четыре часа, как обычно!
– Да, только часы там короче, чем обычные. То есть короче сами секунды. А мы предпочитаем не менять секунды и использовать двадцати восьмичасовые часы.
– Как-то это не привычно… Выходит, если мамка родила в Верграде в двадцать мироградских лет, а потом вернулась домой, оставив чадо там, то… сейчас посчитаю…
– То через десять лет дите будет биологически старше матери. Ничего, это пока ты удивляешься, а поживешь с мое – привыкнешь.
– А какие здесь еще аномалии?
– Ну, например сила тяжести возрастает с востока на запад. И количество вываливаний увеличивается аналогично. Еще, как ни странно, чем восточнее, тем ровнее день и ночь. То есть там и зимой и летом они практически равны, а в Верграде летом ночь равна всего десяти часам, а то и меньше, а зимой так же короток день.
Эти особенности Черной дыры я никак не могла полностью осознать. Если с гравитацией смириться было достаточно легко, да и отличие не такое большое (от 0,8g в Мирограде, до 1,2 в Верграде), с разницей между днем и ночью тоже, то вот с аномалией времени я никак не могла свыкнуться. Если я, допустим, все-таки когда-нибудь выродю сыночка, и он уедет в Верград, так он там может со старости помереть, пока я еще останусь совсем молодой! Это же ненормально!
Нет, я представляю, как тяжело здесь обычным людям. Хорошо все-таки, что я живу одним днем, и меня совершенно не заботит собственное будущее.
Донгель. Июль 5374 года Я проснулся в холодном поту. Голова гудела. Ощупав, я обнаружил на виске небольшую, но весьма болезненную ранку. К моему удивлению я не ощущал вокруг нее никаких комков или дуль, создавалось впечатление, что все произошедшее со мной было лишь дурным сном… или злой шуткой. Сев, я внимательно осмотрел себя. Бок уже почти не болел, опухлости на местах укусов опали, хотя еще немного чесались.
Подумав, я еще раз тщательно ощупал окрестности ранки на голове, но вздутия все равно не обнаружил. Может, Лоск просто хотел меня напугать? Если так, то придется признать, что это ему удалось – меня пробирала дрожь при одном воспоминании о его рассказе. Но любой обман рано или поздно раскрывается – а я могу гарантировать, что паразита под кожей нет – значит все это ложь. Придя к такому выводу, я несколько успокоился, хотя меня мучило какое-то нехорошее предчувствие… но это не странно – от Лоска добра ждать не приходится.
Медленно сев, я огляделся. Я находился на диване, занимающем добрую половину комнаты. Причем не потому, что диван был такой большой, а потому, что комната была очень маленькая. Рядом стоял столик с кувшином воды и тарелкой с какой-то кашей и куском хлеба. Окон не было, свет проникал лишь через неплотно прикрытую дверь, поэтому в помещении царил полумрак. Если бы я был человеком, эта тьма показалась бы мне непроглядной, но я моредхел и гораздо лучше вижу в темноте.
Снаружи доносились голоса. Прислушавшись, я понял, что за дверью как минимум трое. Тихо, чтобы не привлечь к себе внимание, я пододвинулся к столу, решив, что силы мне не повредят в любом случае. Перед тем, как приступить к еде я внимательно осмотрел и обнюхал продукты. Не заметив ничего подозрительного, за исключением разве что того, что каша была сварена сразу из четырех круп, причем две из них не были мне знакомы, я приступил к завтраку.
Кстати, интересно, какое сейчас время суток? Если судить по моим ощущениям, то должно быть утро. Но, с другой стороны, похоже, что мои внутренние часы сбились, потому что торгоградский день казался мне длиннее мироградского. Хотя, наверное, это можно объяснить длительной голодовкой.
Тщательно вымакав остатки каши (оказавшейся весьма вкусной) хлебом и запив все это кувшином воды, я снова улегся, дожидаясь, когда ко мне вернуться силы.