– Дискриминация! – завопил Рыжий. – А нас-то кормить будут?!
– Ну что, съедобно? – спросил спецназовец.
– Не знаю, – с набитым ртом прочавкала я.
– Как не знаешь? – от удивления он чуть не упал. Дожевав, я проглотила очередную порцию творога, и лишь потом ответила:
– Я же испытатель. Тут нужны ученые, которые снимут с меня показания и решат, ядовита пища или нет. Или, можно подождать около двух месяцев: если я не помру и не заболею, значит, все в порядке, еще неизвестных науке и не поддающихся иммунизации ядов и микроорганизмов нет, – глаза Гронкарта при моих объяснениях становились все больше.
– Так ты что – подопытный кролик?!
– Ну да, я же говорила, что я – испытатель-выживальщик, – радостно выдохнула я.
– Вы все как хотите, – заявила Оля, осмотрев нашу кампанию. – А лично я два месяца голодать не собираюсь, а пайков все равно не хватит, – с этими словами она отобрала у меня миску с кашей.
– Наконец-то! – обрадовался Рыжий. – А-то ты, Гронкарт, охамел – кормишь только свою подружку…
Спецназовец хмуро посмотрел на него, но ничего не сказал, только заказал каши и для остальных.
– А ты, случайно, не врач? – поинтересовался он у скромно сидящей в стороне Васи.
– Нет. Я студентка, – тихо ответила она.
– Тогда мы обречены, – медленно произнес Гронкарт, рассматривая содержимое своей тарелки. – Если они – мутанты, то мы – обречены.
Он был такой серьезный и задумчивый, что я невольно им залюбовалась. Большой, мускулистый, небритый – он был идеалом мужской красоты. Волевой подбородок, решительно сжатые губы и мерно двигающиеся челюсти, когда он жевал – как это эротично… Я положила руку ему на колено.
– Что тебе надо? – отрываясь от ужина, он окинул меня хмурым взглядом.
– Слушай Гронкарт, может мы с тобой, потом где-нибудь уединимся? – прямо предложила я.
Его мохнатые жесткие брови на мгновение взметнулись.
– Маня, сейчас не время и здесь не место, – сказал он. – На секс уходит много сил, а они нам еще могут понадобиться. Хотя ты и симпатичная. Может быть потом.
А пока – убери руку.
Ну вот, такой облом! А я уже подумала, что влюбилась. Ну, ничего страшного, он ведь тоже, наверное, по-своему прав. С этой мыслью я сняла руку с его колена, вытащила паек из неприкосновенного запаса и, так как никто не возразил, вонзила в него зубы.
Миша. Вечер понедельника – утро вторника, 15-16 апреля 5374 года Остановились мы в "Поющем дельфине". Несмотря на страшный вид, трактирщик оказался на редкость приветливым, предложил нам неплохие комнаты и вкусную пищу.
Оказывается, рубль здесь весьма большие деньги. По моим расчетам дней на пять хватит, если хоть немного экономить.
Под конец ужина в таверну пришел Донгель. Выглядел он просто ужасно, правый глаз заплыл и приобрел багровый оттенок.
– Видишь, как ты мне глаз подбил, – сказал он Гронкарту. – Я же тебя спасал, – обиженно добавил он. – Ну что, мир?
Гронкарт некоторое время с садистским удовольствием рассматривал изувеченное лицо, после чего медленно проговорил:
– Так и быть. Но чтобы больше этого не повторялось! Все ясно?
Что конкретно не должен был повторять Донгель я так и не узнал, потому что сам он молчал, а расспрашивать… нехорошо как-то.
Всю ночь меня преследовали кошмары, я никак не мог смириться, что все происходящее – реальность. Перед сном я провел все известные мне полевые тесты на чистоту разума, все они оказались отрицательны. Но если я нормален, то в какой же ужасный мир я попал! За один день я видел больше орудий убийства, чем за всю свою прежнюю жизнь. Одни закованные в латы стражники чего стоят. А кроме них по городу ходят инквизиторы в серебряных кольчугах, бронированные паладины, жуткие рыцари на тяжеловозах и, наконец, эти ужасные монстры – воины с большими мечами, неухоженные и со зверским выражением лица.
Может быть, я умер и сейчас нахожусь в загробном мире? Но, что это не Рай, видно сразу, да и разве достоин я его? Но чистилище или Ад? Только не Ад! Ладно, допустим, что это чистилище. Здесь я должен искупить свои грехи… а потом меня будут судить. Судить, ибо любой смертный рано или поздно оказывается судим Богом.
Да, это чистилище. Как еще объяснить единый язык, который известен всем, попавшим сюда? Я попытался произнести несколько фраз на своем родном языке, и это удалось мне без труда. Но и местный я воспринял как свой, даже не сразу заметил, что мы разговариваем совсем на ином… только ночью… сейчас.
Или я все еще жив? Если так, то как я оказался в этой совершенно незнакомой мне местности? Почему я понимаю их речь? И почему здесь столько жестокости? Всего за пол дня я видел около сотни экземпляров холодного оружия. А ведь это лишь малая его часть. Что же будет, если представить себе общее его количество, пущенное в ход…
Как смогу я выжить в таком мире? Ведь я поклонник теории Рая, мира без насилия.
И, как любому из истинно Верующих, насилие мне полностью чуждо. Неужели наша колония оказалась единственной? Я отказываюсь в это верить. Я уверен, что здесь тоже есть места, называемые Заповедниками Рая, их надо только найти. И я должен найти их…
На следующее утро, после завтрака Гронкарт опять повел нас к наместнику. Я бы на его месте не стал навязываться, но им виднее, ведь похоже, что остальные лучше адаптированы к этому миру, нежели я.
– К Наместнику? – поинтересовались стражники. – Проходите.