Я не страдаю юношеским максимализмом и не смотрю на мир сквозь розовые очки, поэтому прекрасно понимаю: изменить историю очень трудно. ОЧЕНЬ! И, даже изменив что-то, можно, в конце концов, прийти совершенно не к тем результатам, которые ожидал. При этом неважно, нашёптываешь ли ты царю планы гениальных преобразований империи, или застраиваешь её всю фабриками и заводами, — итог может быть такой же, как и в реальности, из которой я сюда переместился, а то и хуже.
В жизни государства, какое бы оно ни было, всегда имеется много сдерживающих факторов, борющихся с любыми изменениями существующих порядков, и самый главный из них — это то, что большинство людей предпочитает стабильную жизнь, без потрясений и катаклизмов. Революционный лозунг "Верхи не могут править по-новому, низы не желают жить по-старому" по своей сути упрощение, не отражающее истинного положения вещей. Всё, к сожалению... хм... или к счастью, намного сложнее. Чтоб в одна тысяча девятьсот семнадцатом году царизм канул в лету, всему миру пришлось постараться — и внутри страны, и за её границами. Много лет царь Николай II откровенно тупил и все, кому не лень было, "лодку" раскачивали. А результат? Думаю, никто не ожидал увидеть того, что получилось. Даже коммунисты.
Отсюда следует: если хочешь добиться задуманного, любое преобразование готовь комплексно — и сверху, и снизу, и сбоку, и, коли уж на то пошло, сзади. То есть нужно искать рычаги воздействия и на царя, и на промышленников, и на интеллигенцию, и на крестьянство, и уж тем более на революционеров. О... и не забывать контролировать действия иностранных государств.
Честно говоря, задача для одного человека просто непосильная. Нужны единомышленники. Сплочённая команда.
Мои размышления о светлом будущем были прерваны самым неожиданным образом. Во дворе нашей усадьбы, не успел я даже с брички сойти, ко мне в ноги кинулась зарёванная Ольга — девушка из первого набора косметологов, проживающая у родителей. Она сегодня перед обедом домой отпросилась, и там её "обрадовали" скорой свадьбой, но не с тем, с кем намечалось ранее. Ванька Капышев, парнишка из бизонов, давно ей знаки внимания оказывал. Неделю назад вроде срослось у них всё. Парень и с отцом её договорился, тот уж добро на засылку сватов дал, только вмешался дед, глава рода, — другого жениха нашёл, побогаче, но, по словам Ольги, противного и нелюбого.
Да-а, ситуация неприятная, но я-то тут чем помочь могу? Это Софу надо просить повлиять на дедулю, она быстро настроит его должным образом. И тут выясняется, что её-то как раз дома и нет, уехала за город для организации сбора полезных трав и до сих пор не возвращалась. Вернётся лишь к ночи, а сваты после обеда нагрянут. Ударят они с дедом по рукам, и возврата назад уже не будет. Чёрт, плохо дело. Пойти поговорить? Так, боюсь, меня никто и слушать не станет — молод ещё. Ольга белугой ревёт и молит о заступничестве. Во девку прижало-то! Что ж за женишка ей там такого противного подобрали? Ладно, присели на завалинку, и я её подробно расспросил. Оказалось, дедуля спелся с каким-то торгашом и решил с ним породниться. Торгашами, кстати, здесь мелких купчиков называют, не имеющих своей лавки.
О-хо-хо... серьёзно всё... не факт, что Софа справится. Придётся идти. Если уж я не могу защитить будущее своих работников и приятелей, то грош мне цена и об изменении истории думать нечего.
Как и ожидалось, разговор с родственничками Ольги не сложился. Сначала на входе два молодых жлоба нелюбезно встретили, и я был вынужден чуть ли не силой в дом пробиваться. Потом отец, не слушая, махнул рукой и ушёл из горницы, а следом и дедуля окатил презрением: мол, видал он всяких молоденьких барчуков в гробу в белых тапочках и разговоры ему с ними вести ну прям западло. Длинный, паразит, головы на две выше меня.
Пытался я о совести, о жалости ему говорить, о перспективах Ольги как работника, деньгами прельщал — всё впустую. Не слышит. Стою злой, задрав голову вертикально вверх, а дед, пользуясь своим ростом, смотрит на меня сквозь усы и, похоже, усмехается. Вот гад! Рука сама уцепилась за бороду и дёрнула вниз. Не ожидавший такого хамства дедуля пригнул голову, оторопело уставившись мне в глаза, и сразу ринулся вырывать свою куцую бородёнку из моего кулака. Я, в свою очередь, постарался этого не допустить. Так и замерли в молчаливом противодействии. А силён старик! Но и я уже не слабак.
Во взгляде дедули проступило удивление. Что, пень замшелый, почувствовал, власть над внучкой к другим уходит, и собрался её приструнить? Накатила волна ярости. Я почти прорычал ему в лицо: