Я не на шутку задумался.
Идея, конечно, заманчивая. По сути, Лимо предлагал мне ускорить в несколько раз процесс раскачки магического дара, причем сразу по нескольким направлениям. С одной стороны, это было замечательно. Оставаться на несколько недель без всех сопряженных умений, как только одно из них прокачается, было не кайфово. Особенно в перспективе последовательного развития каждой ветки, которая будет тормозить развитие всего блока этого вида магии. С объединенными ветвями я на каждой прокачке буду подтягивать уже не одно умение, а сразу три. Из-за чего время блокировки дара тоже, соответственно, сократится.
С другой стороны, методика непроверенная. И, прямо скажем, ненадежная, если Лимо честно признал, что ни разу её не проводил.
– Я готов поклясться, что предлагаю только помощь, – совершенно правильно расценил мои колебания мертвый маг. – В промежуточном магические клятвы не утрачивают своего значения. К тому же я кровно заинтересован в том, чтобы ты развивался и дальше, а не страдал от наших общих ошибок. Ведь если ты не станешь сильнее, то не сможешь мне помочь. А мне рассчитывать больше не на кого, поэтому я приложу все усилия, чтобы тебе не навредить.
Что ж, логично.
Если Лимо хочет отсюда выбраться… а он действительно об этом мечтает… то в его интересах мне помогать, а не гробить моё магическое здоровье.
– Хорошо, – взвесив все за и против, кивнул я. – Мы попробуем. Но сначала клятва, потом – эксперимент.
Лимо улыбнулся.
– Ничего другого я от тебя и не ждал. Что ж, Адрэа Гурто, тогда приступим. Но перед этим я хочу, чтобы ты ещё кое-что сделал…
– Адрэа! Адрэа, проснись!
Я с трудом продрал глаза и тут же скривился.
– Адрэа, ты меня слышишь?
Дайн! Как же болит башка… и кружится… да ещё и в ушах звенит просто адски. Ничего не соображаю. Толком даже не пойму, от чего меня трясет, то ли от холода, а то ли от того, что в Таэрине начинается первое за все время существования столицы землетрясение. Перед глазами какая-то муть, нос почти не дышит, по лицу течет что-то липкое, и вообще, такое впечатление, что ночью я спьяну взял покататься чужой спорткар и на приличной скорости вмазался в столб, а теперь вот пожинаю плоды собственной дурости.
«Внимание! – совсем некстати ожила в моей многострадальной голове Эмма. – Фиксируется дестабилизация магического дара. Опасно высокий уровень нейромедиаторов. Дестабилизация работы нервной системы. Дестабилизация гормонального фона. Провожу корректировку…»
Я прикрыл тяжелые веки.
«И боль сними, пожалуйста. Что-то мне совсем нехорошо».
«Исполняю».
Через некоторое время мне и впрямь полегчало. Безумная, раздирающая на части головная боль постепенно притихла, шум в ушах тоже сошел на нет, да и повторная попытка открыть глаза все-таки увенчалась успехом.
Как только я смог сфокусировать взгляд, то обнаружил, что лежу на боку… судя по всему, на своей собственной постели. Рядом, свернувшись клубочком, тихо попискивает во сне йорк, а возле постели сидит на корточках встревоженный до предела Тэри и яростно теребит меня за плечо.
Ах вот что это было за «землетрясение»…
– Гурто! – с невыразимым облегчением выдохнул приятель, как только я пришел в себя. – Дайн тебя задери! Не смей меня больше так пугать!
– А что со мной было? – просипел я внезапно охрипшим голосом.
– Откуда мне знать? Ночь за окном, я понимаешь, проснулся, чтобы в уборную сходить! А по дороге глянул на тебя, и аж сердце прихватило! Полпятого утра! А ты лежишь, не дышишь, подушка вся в крови…
Я поднатужился и с некоторым трудом сел.
Что за фигня?
Однако почти сразу мой взгляд упал на насквозь пропитавшуюся кровью подушку и беспокойно вильнул в сторону, машинально фиксируя окружающую обстановку.
Так, в комнате все, как обычно. Входная дверь, стены и мебель на своих местах. Правда, свет уже горит, да и дверь в уборную открыта. Вероятно, Тэри и впрямь пошел ночью по делам. Прямо так, в трусах и в майке. Босиком. Шел, разумеется, в темноте, свет не врубал, чтобы меня не разбудить. И лишь в уборной включил ночник, чтобы ненароком не промахнуться. Уже на обратном пути, выйдя в комнату, ночник он наверняка хотел погасить, то тут услышал Ши, увидел меня, и вот после этого у него волосы дыбом встали.
Я снова почувствовал на лице мокрое и, машинально утерев его рукой, с досадой скривился: и правда кровь. Походу, ночью у меня знатно из носа хлынуло, на подушку аж смотреть страшно. Немудрено, что Тэри перепугался, когда спросонья меня увидел, да и сейчас смотрел так, словно опасался, что я вот-вот помру.
– Адрэа, ты как? – тихо спросил он, тревожно сжав моё плечо. – Крови много вытекло. Тебе к целителям надо.