Увы, но ответа мне не найти, пока на своей собственной шкуре этого не почувствую. Для обычного человека я сейчас достаточно силён и быстр, при этом имею какую-никакую, но защиту организма от пагубных воздействий. И ещё, чем больше этого самого подконтрольного вещества, тем сильнее я становлюсь, а при наличии рядом Ивана… так это вообще безумно заоблачные перспективы. Вот только где сам Иван…
— Слушай, — подошёл я к уже просто задумчивой Алисии, эмоции которой сгладились, которая не сошла с насиженного и нагретого места, но слегка поменяла позу. — А ты не видела Ивана? А то он что-то совсем пропал.
— Последний раз я его видела в тот момент, когда он приехал верхом на здоровяке, — пожала она плечами. — Затем он на радостях убежал в сторону вон того кустарника, — махнула она рукой в нужном направлении, — и пропал.
— Да что ж это такое… — тяжело вздохнул я, ожидая подобного, ибо Иван, исходя из моих знаний, мог банально перетрудиться, перенапрячь свой организм и просто где-то свалиться без сознания. Если это так, то найти его не составит проблем, ибо любую Тьму на определённой удаленности я научился распознавать. — Пойду его поищу… А ты… Пока набери хвороста. Это мне есть не надо, а вы всё ещё больше люди, чем я, думаю, надо найти хоть что-то живое и забить на мясо. Если живое вообще вдоль береговой линии осталось. А то есть смутные подозрения, что твари из морских глубин могли всё сожрать.
— Почему ты думаешь, что нам тоже необходима пища? — приподняла одну бровь девушка, после чего её живот предательски, очень громко заурчал, вызвав у меня бурный и неудержимый приступ смеха.
Алисия сразу же надулась из-за этого. По всей видимости, восприняла мой смех оскорбительным в свой адрес. Ну пускай немного посидит обиженной, эмоции есть эмоции, они дают нам всем знать о том, что перед нами не просто разумное существо, а Живое разумное существо, которое живёт и всё обдумывает собственными мозгами и чувствами. Ведь эмоции… это первое, что забирает у нас Тьма.
Сколько раз я думал на эту тему. Как нам потом друг друга отличать от монстров, если вдруг мы начнём ими становиться? И вот сейчас я окончательно пришёл к выводу, что лучший сигнал для распознавания — эмоции. Если их нет, если есть только одно хладнокровие… то это уже не тот человек. Это один из воинов, может, Чемпионов этой самой Тьмы. А сверхразум ксеноцита быстрее всего выжигать будет именно эмоции, ибо они и дают нам быть самими собой. Именно эмоции дают нам самые яркие воспоминания, какими бы они не были. Страх, грусть, ненависть, злость, радость, веселье… что-то сильнее, что-то слабее. Но всё это — основная составляющая наших личностей. Разум без эмоций — робот. Эмоции без разума… ближе к животному, ибо эмоции будут базовыми, инстинктивными.
Но не об этом сейчас надо думать.
Сейчас же мне было интересно, куда пропал Иван и что осталось внутри этого почти уничтоженного в хлам самолёта. Иван нужен был мне для организации маленькой армии подручных миньонов. А в остове самолёта можно было найти что-то полезное, ту же одежду, например, а то как-то неловко смотреть на девушку, которая обмоталась куском тряпки, чтобы прикрыть собственную наготу. Но и тряпка не до конца спасает. Отдельные, скажем так, элементы её тела, которые должны быть скрыты… не скрыты. И она этого не совсем стыдиться. Почему? Вопрос интересный. Может, моё вмешательство на это так повлияло?
Да и самому не особо приятно ходить в «шортах», которые остались от штанов. Вот только одна брючина была сейчас мне до колена, а другая еле-еле прикрывает моё бедро. Но сперва всё же надо найти Ивана.
Глава 4
Направившись в сторону того самого кустарника, который должен обычно в это время года давать первые ягоды, я не нашёл ничего. Точнее никого… Конечно, было видно косвенные признаки того, что здесь кто-то ходил, но всё же самого Ивана тут не находилось. Был ещё в сознании, когда ушёл. А самого его я не чувствую, точнее, ксеноцит в нём. Поэтому… продолжаем его искать.
Дальше я начал бродить по прообразу «спирали». В море мне выходить не надо было, так что я просто ходил по своеобразному полукругу, каждый раз уходя всё дальше и дальше от того места, откуда я начал поиски. Конечно, способ не из самых быстрых, но зато из самых действенных, особенно, когда ищешь что-то или кого-то размером с приличную тушу парнокопытного.
Мои поиски увенчались успехом ближе к полудню, а это примерно пара часов поисков. Иван лежал своей мордой кверху с весьма болезненной гримасой на ней. Было отчётливо видно, что он перетрудился, ища способы привести тварей как можно ближе ко мне. И что-то у него пошло не так.