Предисловие к третьему изданию
За последние годы ряд исследователей отмечали не только снижение потерь, связанных с боевыми действиями, но и феномен, описываемый ими как упадок войны в XXI веке. В число подобных работ входят знаменитая книга Стивена Пинкера «Лучшие стороны нашей натуры», Доклад о безопасности человека (Human Security Report) и книга Джона Мюллера «Обломки войны».
В данных исследованиях показан упадок того, что я в этой книге называю «старой войной», то есть войны с вовлечением государств, где решающее столкновение сил представлено сражением (battle). Все эти исследователи основывают свои заключения на Уппсальской программе сбора данных о конфликтах, в рамках которой конфликт определяется участием в нем государств и характеризуется определенным минимумом боевых потерь (battle deaths). В новые войны вовлечены сети государственных и негосударственных участников, а основная масса насилия направлена против гражданского населения. Некоторые критики тезиса о «новой войне» смешивают новые войны с гражданскими и утверждают, что в настоящее время на убыль идут и межгосударственные, и гражданские войны. Однако новые войны, как я поясняю во введении,—это войны, в которых размыто различие между внутренним и внешним. Новые войны и глобальны, и локальны, и они отличаются как от классических межгосударственных, так и от классических гражданских войн.
Эта склонность определять войну как «старую войну» мешает увидеть реальность новых войн. Я не знаю, растет ли сейчас число новых войн. Не известен нам и масштаб потерь в новых войнах, хотя они наверняка ниже, чем в «старых войнах». Я говорю лишь о том, что нам нужно понять и проанализировать этот новый тип насилия. И хотя нам следовало бы радоваться упадку «старой войны», мы все же не можем почивать на лаврах. Нам необходимо научиться справляться с основными современными источниками возможной опасности. В крупных мировых регионах — Центральной Азии, Восточной или Центральной Африке—люди испытывают большие страдания; и отнюдь не праздный вопрос, страдают ли они больше или меньше, чем прежде. Кроме того, новые войны обусловлены слабостью государства, экстремистской политикой идентичности и международной преступностью, и существует опасность, что этот тип насилия будет распространяться по мере нарастания экономического кризиса в мире. В условиях сокращения расходов правительства склонны жертвовать именно тем, что лучше всего подходит для решения проблемы новых войн, и сохранять то, что позволяет им вести «старые войны».
Вот почему важно представить новое издание этой книги. Местами я дополнила книгу и включила в нее новый материал. Первое издание данной книги вышло до событий 11 сентября 2001 года, и я написала новую главу о войнах в Ираке и Афганистане. Я полагаю, что Соединенные Штаты, видевшие в этих войнах «старые войны», своими действиями во многом способствовали развертыванию новой войны в обеих этих странах. В сущности, опыт этих войн привел к появлению нового мышления в Пентагоне. В состав пересмотренной доктрины борьбы с повстанцами вошли такие идеи, как национальное строительство и безопасность населения, объединение военных и гражданских средств и возможностей. Но оказалось, что культуру военных изменить очень сложно, и теперь США вновь обратились к кампании по борьбе с террористами в духе «старой войны» с применением, например, воздушных ударов по удаленным целям в таких местах, как Афганистан, Пакистан, Йемен и Сомали. И, несмотря на значительное повышение точности и снижение потерь от воздушных ударов среди гражданского населения по сравнению с прошлым, о чем говорится в седьмой главе, это еще более усугубляет ситуацию с безопасностью в данных местах.
Первое издание этой книги породило оживленные дебаты о новых войнах, и я включила сюда также новое предисловие, посвященное этим дебатам. Большая часть критики касается вопроса о новизне «новых войн» или обоснованности определения их в качестве войн. Моя основная мысль такова: может быть, подобные войны и не являются по-настоящему новыми, и, может быть, мы решим не называть их войнами, но все же сейчас происходит что-то, что отличается от «старой войны», и нам необходимо это «что-то» понять. Как раз таки поглощенность идеей старой войны мешает нам в деле разработки анализа, имеющего значение для формирования политической стратегии.