То узкое понимание суждения, о котором мы говорили выше, уживается с предрассудком, который долго поддерживался ассоциационной психологией. Ее представители, в силу рационалистической тенденции к упрощению, упорно устраняют логический момент в душевной жизни детей, дикарей и животных, игнорируя наличность в последней элементарных форм суждения, каковы суждения восприятия и воспоминания. Суждение восприятия есть тот акт, которым ощущение превращается в восприятие, это – Empfindungsauffassung: во всяком опознанном ощущении уже кроется элементарное суждение восприятия. Истолкование восприятия сводится к образованию примитивного понятия, которое предшествует и возникновению слова. Такая формировка элементарного понятия в элементарном суждении восприятия сводится к подчеркиванию общих черт (Betonung) при помощи внимания и воспроизведенных представлений. Истолкование может быть интуитивным и концептуальным. Пример первого (Wiedererkennen): Отец! (Der Vater!), пример второго: (Erkennen): дерево (ein Baum!). Объективирование в суждениях восприятия заключает в себе применение трех моментов. Локализация – пространственное приурочение объекта восприятия, темпорализация – временное приурочение объекта восприятия – и применение к объекту реальных категорий: процесс, состояние и вещь. Короче говоря, мы так психически организованы, что необходимо опознаем комплекс ощущений в суждении восприятия как некоторую вещь, наделенную качествами и подверженную изменяемости, причем приурочиваем процесс восприятия к известному месту и времени. Свое завершение элементарный акт восприятия находит иногда в словесном выражении. Суждение воспоминания есть тот акт мысли, которым мы опознаем в воспроизведении раньше бывшее, превращаем его в воспоминание. Далее следует отметить суждения понятия – элементарные понятия привходят, как мы видели, в суждения восприятия – их возникновение – процесс непроизвольного характера. Сущность абстракции – «Betonung gewisser Züge durch Aufmerksamkeit», т. е. выделение некоторых черт вниманием.
Наши суждения о собственной душевной жизни Майер называет психологическими. Надо различать «сознавание» психических процессов от знания о них, т. е. опознания. С другой стороны, в психической области нет просто состояний и процессов, не приуроченных к «Я», хотя бы это приурочение, т. е., иначе говоря, самосознание и было смутно, как у животных. Это заметно на структуре даже безличных психологических суждений: мне грустно, весело, страшно. В нашем «Я» следует отметить как бы три слоя: 1) Формальное единство сознания, das Bindeelement, обрамляющий, объединяющий содержания сознания; 2) Комплекс волевых предрасположений, приобретенных и унаследованных, потенциальный задний план сознания. Майер решительный волюнтарист – воля для него основная форма психических явлений – это Willе zur Selbstbehauptung, воля к самоутверждению; 3) Ichwahrnehmung, наша эмпирическая личность, приуроченная к известному телу, наше психофизическое «Я». Характеризуя сущность психической жизни как волю, Майер в то же время отвергает метафизическую теорию души, как старую «субстанциальную», так и новую (Вундтовскую) «актуальную». С другой стороны, по мнению Майера, не следует смешивать имманентность сознания с представлением: что ощущения сознаются нами – это еще не значит, что они представляются нами как психические переживания. В этом именно и заключается ошибка субъективного идеализма.
За психологическими суждениями следуют суждения отношения (Relationsurtheile), те, в которых мыслятся представления отношений. Не все представления отношений суть познавательные акты, могут быть и эмоциональные представления отношений. Что же касается познавательных суждений отношения, то они могут быть следующие: 1) субъективно-логические отношения (установка равенства, тожества, сходства, единства, множества); 2) пространственные и временные отношения, куда входят пространственные Gestalturtheile, суждения о форме, и temporale Gestalturtheile, когда я, например, сравниваю отдельные временные части события в отношении их различной скорости; 3) отношения реальной зависимости, куда входят отношения причины и действия, средства и цели; 4) отношения экзистенциальные, в экзистенциальных суждениях, где имеется в виду установка объективной реальности известного явления (например, Вильгельм Телль существовал); 5) семантические отношения, отношения слова к обозначаемому объекту; 6) отношения функциональные, – под ними Майер разумеет нечто родственное понятию фиденциальных характеров у Авенариуса. Признание данного представления или суждения «знакомым», «виденным», «фантастическим», «вероятным», «сомнительным», «очевидным» и т. п. есть установка известного функционального отношения между познавательным процессом и его объектом. От таких познавательных функциональных отношений следует отличать: 1) чисто презентативные отношения, когда я просто созерцаю известное представление; 2) аффективно-функциональные отношения, когда я радуюсь чему-нибудь, ненавижу что-нибудь, сострадаю чему-нибудь и т. д., 3) волевые функциональные отношения, в актах хотения и желания, приказания; 7) последним видом отношений являются отношения основания и следствия. Майер полагает, по следам Брентано, что в суждениях отношения всегда имеет место объективирование, в том смысле, что отношение мыслится как объективная данность, к которой применимо выражение: «объекты второго порядка» или «объекты высшего порядка». Последний вид суждений, рассматриваемых Майером, – это суждения фантазии. Речь идет сейчас о познавательной фантазии – об эмоциональной речь будет впереди. Фантазия привходит в акты объективного познания и играет в них существенную роль. Во-первых, ее деятельность наблюдается в наших представлениях и суждениях о будущем (Zukunftsurtheile), затем в математическом мышлении, где мы конструируем понятия при помощи познавательной фантазии. Сюда же Майер мог бы отнести и так называемые трансгредиентные представления, т. е. мои представления об окружающей меня действительности вне кругозора непосредственного поля зрения (например, мое представление о расположении предметов в соседней комнате, о соседних улицах и т. д.). Но о них Майер ничего не говорит. Далее следуют представления чужой душевной жизни. Познание чужой душевной жизни получается не чисто ассоциативным путем и не путем традиционного, отлитого в сложные формы, заключения по аналогии, но путем непроизвольно совершаемого примитивного заключения по аналогии, опирающегося на инстинктивно осуществляемые индукции. Дифференциация живых существ от остальных идет у ребенка путем различения (вызываемого практическими, а не теоретическими побуждениями) объектов, произвольно действующих в окружающей среде, от остальных. 2) Одновременно с этим происходит у ребенка специализация, индивидуализация психического значения поступков определенного лица. Эти заключения Майера поразительно напоминают Балдвина, на которого он, однако, не ссылается. К суждениям фантазии нужно отнести и сообщенные суждения (Mitgetheilte Urtheile), т. е. те акты мысли, которые возбуждаются во мне извне путем речи или письма. Наконец, к области суждений фантазии следует отнести наши метафизические построения, наши концепции сущности вещей. В метафизических построениях суждения познавательной фантазии могут, однако, иметь и объективное значение. Метафизика не простое Begriffsdichtung (Ланге), не eine ungeheuere phantastische Spiegelung seines eigenen Selbst для человека (Дильтей), ибо возможна критическая метафизика. Путем гносеологического анализа мира явлений мы когда-нибудь доберемся и до его скрытого ядра – до вещи в себе. Явление указывает на существование транссубъективного Икса; познать его структуру, хотя некоторые положительные его черты, составляет задачу критической метафизики. Таким образом. Майер примыкает к тем философам, которые, как Паульсен и Фолькельт, видят в критицизме подновленную метафизику и в понятии «критической метафизики» не усматривают никакого внутреннего противоречия.