— Да, представляю себе…
— И когда я найду свою дочку и привезу сюда, я обязательно тебя с ней познакомлю, пообещал Кирилл.
— Я искренне за вас рада, Кирилл Леонидович. Желаю вам всего-всего… Желаю вам полного семейного счастья, вот! Наверное, ваша жена Руслана тоже порадовалась за вас, да?
— Ты знаешь, Машенька, — смутился Кирилл. — У меня есть и ещё одна новость. Я не только нашёл свою дочь. Семейный статус у меня также изменился.
— Вот как? Что это значит?
— Я холост теперь, — развёл руками Кирилл.
— Вы… развелись с Русланой, да?
— Да! — радостно ответил Кирилл.
Маша растерялась, не зная как реагировать.
— Я вам сочувствую, Кирилл Леонидович! Наверное, Руслане не понравилось, что у вас есть дочка. Этот ребёнок… был до неё, так?
— Так, так. Совершенно верно. Но не надо смотреть на меня таким жалостливым взглядом, Машенька. И не надо мне сочувствовать. Я рад, что развёлся, а вовсе не огорчён этим!
— Но как, же так…
— И вовсе не известие о взрослой дочери было причиной нашего расставания с Русланой.
— А что же? Ох, простите, я, наверное, задаю лишние вопросы! — покраснела Маша.
— С женой мы расстались потому, что поняли, что мы разные люди. Как ни банально звучит, но это факт.
— И всё равно, одиноким быть… плохо.
— А я и не одинок! — Кирилл снова перешёл на шёпот. — Сейчас, возможно, я смогу воссоединиться с женщиной, от которой у меня ребёнок.
— Наверное, это правильно. Родители ребёнка должны быть вместе, — согласилась Маша, думая о своём. О Кате и Алёше.
— Машенька, мне показалось, что ты отчего-то запечалилась? — спросил Кирилл.
— Нет, нет, что вы. Я сказала, что это… правильно, то, что людей должны объединять дети, верно? А любовь, она на втором плане.
— Машенька, ты права. Только любовь не на втором плане, а — выше всяких планов. Я абсолютно уверен в том, что в твоей жизни всё будет гармонично сочетаться — и любовь к лучшему на свете мужчине, и забота об общем ребёнке!
— Почему вы так думаете? — горько усмехнулась Маша.
— Потому что ты светлый человек, Машенька, и судьба тебя обязательно вознаградит!
Самойлов пошёл на Буравина с ножом, но тот легко перехватил его руку, вывернул её, и нож упал на пол. Самойлов застонал от боли, а у Буравина оказалась порезанной рука.
— Ты с ума сошёл, Борис… — сказал Буравин.
— Уходи отсюда. Немедленно! — кричал Самойлов.
— Ты хоть понимаешь, что ты творишь? — переживал за него Буравин.
— Я понимаю, что вы загнали меня в угол. Все, — мрачно сказал Самойлов.
Бесполезность разговора становилась для Буравина очевидной. Он вышел из квартиры, достал платок, чтобы вытереть кровь с руки, и нажал кнопку лифта. Лифт ехал невыносимо долго, и он уже решил спуститься пешком, даже сделал несколько шагов к лестнице. Но тут двери лифта открылись, и из него вывалились Лёвины дружки и сам Лёва, который постарался не высовываться из-за их спин, поэтому Буравин его не заметил.
— Добрый день, — поздоровался с Буравиным один из Лёвиных друзей.
— Здравствуйте, здравствуйте, — подозрительно оглядывая их, ответил Буравин и поторопился спуститься вниз.
Полина его уже заждалась:
— Ну что, Виктор? Удалось тебе поговорить с Борисом?
Буравин покачал головой:
— Ты была права, Полина, с ним невозможно разговаривать. И на этот раз тоже… поговорить с ним по-человечески не удалось.
— Ах, какая досада!
— Но сейчас меня беспокоит другое, — начал Буравин.
— Ты про этих людей, да? Которые шли к Борису?
— Ты тоже обратила внимание?
— Трудно было не заметить. Я сразу поняла, что они к нему…
— Да, меня беспокоят эти посетители, — нахмурился Буравин.
— И шли к Борису, да? Точно?
Виктор кивнул и развернулся так, чтобы Полина не увидела его порезанной руки.
Когда в дверь к Самойлову снова позвонили, то он закричал, не открывая:
— Уходи, Виктор, и больше не возвращайся, слышишь?
— Это слесарь, Борис Алексеевич! — раздалось из-за двери.
Самойлов заглянул в глазок и открыл дверь. Тут же её с силой распахнул Лёвин приятель, и перед Самойловым предстал Лёва во всей своей красе.
— День добрый, Борис Алексеевич! — радостно сказал он. — Не ждали нас? А напрасно! Как писал великий поэт Маяковский: «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время!»
— Что ты… что ты здесь делаешь? И что ты имеешь в виду? — оторопел Самойлов.
— Имею в виду, что вам пора освобождать помещение, уважаемый!