Бедная рыбацкая деревушка, какой ее рисовало воображение Хатаке, оказалась на вид вовсе не бедной. Она красовалась новенькими, как на подбор, аккуратными домиками, некоторые из которых были в два, а то и три этажа. Поодаль от поселка были разбросаны рыбацкие хижины, служившие чем-то вроде «рабочей мастерской» рыбаков, местом для разделки и хранения улова, а вовсе не местом постоянного их жительства. Вместе с тем у них были вполне приличные дома, где жили их семьи и куда рыбаки обычно возвращались после нескольких дней непрерывного труда. Семьи также обеспечивали транспортировку улова и помогали в разделке. Но все это Сакумо вовсе не интересовало. Ему нужна была лодка. Так что, по совету местных, он отправился к здешнему мастеру лодочного дела.
Это был темноглазый мужчина с длинным конским хвостом (по последней старческой моде, как подумал про себя парень). Несмотря на то, что он изрядно хромал и кособочился, в его походке чувствовался бывший шиноби.
Прежде чем Хатаке успел его окликнуть, мастер резко обернулся. На мгновение его глаза округлились в немом удивлении, в них даже промелькнула искорка трепетного ужаса. Потом он тряхнул головой, словно отгоняя от себя какую-то мысль, едва заметно улыбнулся и спросил:
— Чем могу помочь?
— Я ищу лодку, добраться до Юи.
— Без проблем, если подождешь до завтра, то я сам тебя отвезу. К тому же сейчас прилив начинается.
У Сакумо повода торопиться, собственно, и не было, так что он согласился воспользоваться гостеприимством мастера и заночевать у него.
*
«Скромное обиталище» Такуми-сана, так звали радушного мастера лодочных дел, оказалось совершенно новым, свежесрубленным двухэтажным особняком (хотя хозяин уверял, что дому уже много лет), просторным и светлым, с балконами на втором этаже, маленьким чердаком выше и забавным коньком на крыше в виде вырезанной из дерева морды какого-то чудища. В отличие от прочих жилых домов, стоял он отдельно от всего поселения, практически у самого моря.
— А что вас так удивило при нашей встрече? — полюбопытствовал юноша, устраиваясь в отведенном ему уголке.
— Да так, напомнил ты мне одного человека, — почесал тот в затылке. И, глядя в выразительно-дерзкие зеленые «харуновские» глаза, добавил: — Даже двух.
— Ясно, — кивнул тот.
— Ладно, ты устраивайся, а потом покумекаем, как вечерок скоротать.
*
Был уже вечер. Хозяин занимался разделкой небогатого на сегодня улова, расставив на столе свечи, чтобы было светлее. Такуми-сан работал по пояс голым, закатав штаны выше колен. К своему огромному изумлению, Сакумо вдруг увидел у него на плече такую же татуировку, как у его отца. Он и сам, когда был еще маленьким, мечтал сделать себе такую же, а еще лучше пойти служить в АНБУ и стать круче всех. Мастер перехватил изумленный взгляд парня.
— Так, пережитки прошлого, недосуг было вывести.
— А вы правда служили в АНБУ Конохи? — не удержался от вопроса Хатаке.
— Было дело, — уклончиво ответил тот.
— А вы…
— А ты, меньше будешь знать, дольше проживешь, — с этими словами Такуми-сан поднес к физиономии свечу и сделал такое жуткое выражение лица, что отшатнувшийся Сакумо чуть не упал с табуретки.
Пока хозяин от души хохотал над постояльцем, сзади скрипнула дверь и послышались чьи-то легкие семенящие шаги.
— Папа! Опять твои шуточки! Разве можно так с гостем? Ты мне так всех женихов распугаешь!
Сзади Такуми-сана стояла симпатичная барышня со светлыми волосами, убранными в толстую косу, и премило дула на него губки.
— Айко, не кипятись, это всего лишь безобидная шутка. Так ведь, молодой человек? — обратился он к Сакумо, делая при этом такой ужасающий взгляд, что тот машинально закивал головой.
— Знаем мы твои «безобидные шутки», — проворчала в ответ та. — Вон Соичи-тян вчера полдня на сучке провисел…
— А нечего руки распускать, — спокойно заметил хозяин. — Кто, как не я, позаботится о девичьей чести моей любимой единственной доченьки? — Сакумо показалось, что тот произнес это больше похоже на шутку.
Айко, ничуть не стесняясь, вовсю стреляла глазками в сторону молодого человека. Что касается Такуми-сана, то для отца, так сильно пекущегося о девичьей чести своей любимой дочурки, он на удивление относился к этому спокойно. Похоже, в этой семье были какие-то свои правила игры.
Коротать вечер в такой обстановке лучше всего за разговором, к тому же хозяину явно было интересно кое-что о парне разузнать, так что тот вполне охотно рассказывал о своей семье, тем более что ничего, как-либо связанного со службой у него выспрашивать даже не пытались. Но стоило только Сакумо рассказать о своих родителях и о том, что его отец женился на своей ученице, мастер проворчал себе под нос что-то вроде: «Ну и кобель ты, семпай!» Больше он никак это не комментировал, так что Хатаке-младший, скорее чисто из вежливости, поинтересовался им. Когда речь зашла о семье хозяина, Айко с интригой в голосе заявила:
— Кого-то в капусте находят, а меня папа под елкой обнаружил, — и хихикнула.
— Серьезно? — Сакумо с иронией посмотрел на девушку, которая, по его мнению, должна уже была быть вполне взрослой, чтобы не верить в подобные россказни.
— Не веришь? — надулась та. — Пап! Докажи ему, а?
— Кроме шуток, — кивнул мастер, — под елкой и нашел.
И Такуми-сан вкратце рассказал историю о том, как у него появилась любимая дочурка Айко. Это было в тот год, когда он, будучи одним из новичков в поселке, решил осваивать охотничьи навыки. Подучившись у местного зверолова, он начал ставить в лесу силки на мелкую дичь. И вот однажды, когда он обходил места, где были расставлены ловушки, он услышал крик. Весьма удивленный, обнаружил прямо у корней раскидистой ели, что торчала себе преспокойно неподалеку, сверток. В нем что-то шевелилось и при этом довольно громко кричало. «Только этого не хватало», — подумал он. Закинув новорожденного в одну руку, а дичь в другую, он отправился назад в поселок.
Увы, пристроить младенца ему так и не удалось: у всех своих забот хватало. Поскольку делать было нечего, то наш удачливый охотник оставил его себе. Ребенок едва не помер с голоду, пока новоявленный опекун носился в поисках молока. Однако бывший сотрудник АНБУ имел свойство легко и быстро подстраиваться под любую ситуацию, так что вскоре малышке, а это была именно девочка, было обеспечено и достойное питание и прелестная деревянная люлька, которую новоиспеченный папаша смастерил своими руками, и еще прочие необходимые ребенку вещи.
— Она у меня умница и помощница, с ней никаких забот, — похвалился Такуми-сан в конце рассказа. — Вот только женихов теперь то и дело отваживать приходится, — усмехнулся он.
— А что такого-то? — удивился Сакумо.
— Да отребье здесь одно ошивается сплошные лоботрясы и бездельники. — Он пристально посмотрел на молодого человека: — Ничего, мы ей жениха получше найдем. Может, что даже из столицы, — он подмигнул смущенному парню.
*
Сакумо укладывался спать. Конечно трудно засыпать в незнакомом месте, но он же шиноби, ему не привыкать. Однако уснуть никак не удавалось, в голове роились какие-то беспокойные мысли о доме, о семье, о его миссии, которые после почему-то плавно перетекли в размышления о хозяине дома и его приемной дочери Айко. (Особенно интересовали вопросы, связанные с былой службой Такуми-сана в АНБУ.) Он даже не заметил, как дочурка того пробралась в комнату и уже подкрадываясь к нему самому.