— Ха, Саске, — хохотнул Хокаге, — да у вас все не как у людей!
— Это точно, — поддакнула Сакура.
— И не говори, — вздохнул Какаши.
Тензо все это время деликатно помалкивал в сторонке. Когда прочие соблаговолили оторваться от расспросов Саске, вкратце изложил свою историю о том, как его выловили рыбаки, и как он тихо и скромно обосновался потом в их деревушке, а после растил приемную дочь.
Сакура, поумилявшись этой истории, спохватилась и стала интересоваться у бывшего капитана, чем и как его лечили, после оценила его хромоту и заявила, что нынешние медицинские технологии вполне в состоянии ее подкорректировать. Она заявила, что займется им лично и пригласила прийти к ней в клинику. Тензо сперва пытался заверить ее, что не стоит беспокоиться, а после с некоторой опаской согласился.
Какаши осведомился, собирается ли старина Тензо остаться в Конохе и, получив утвердительный ответ, предложил прогуляться в соседний квартал, где за сущие гроши продавался прекрасный участок земли. Зная, что тому и сейчас не составит особого труда соорудить там домик, он, откровенно говоря, планировал посидеть с ним в какой-нибудь уютной забегаловке, попить пивка и поболтать без свидетелей в виде жены, шумного Хокаге и излишне напрягающего своим присутствием Учихи. Увы и ах, Наруто его опередил, потащив бывшего капитана смотреть участок. По дороге Узумаки радостно сообщил, что как только тот соорудит домик для него и Айко, он тут же должен отправиться с ним в резиденцию. Кое-кто очень рад будет его видеть!
***
Глава АНБУ Сай, уставший от многочисленных разборов полетов, документации и работы над проектом новой оборонительной системы Конохи, выводил на листе бессмысленные путанные линии. Рисовать в последнее время совсем было некогда, да и не хотелось как-то. С тех пор как потерял единственного что-то значащего для него человека, он чувствовал, что словно лишился части самого себя. Конечно, он был таким же невозмутимым, исполнительным и во всем полезным своей деревне, конечно, он это был он… Но он так и не смог встретить больше никого, кто мог бы проникнуть в его сердце, того, кто мог бы его понимать, в конце концов. Правда, желающих составить пару столь высокопоставленному человеку было в избытке, причем обоих полов, но Сай, несколько раз пробовавший завязать новые отношения, уже давно понял, что они не способны заполнить образовавшуюся пустоту.
Когда Наруто влетел в его кабинет и радостно заорал: «Он здесь!», Сай, рефлекторно выпрямился, а его сердце пропустило какой-то особенно беспокойный удар и на мгновение замерло. Когда же следом за Наруто проковылял Тензо, Сай так и обмер. С его уст слетела вечная улыбочка, пугавшая иных больше всяческих угроз. «Обезоруженный» и обескураженный он только и смог вымолвить: «Ты?»
Наруто прыгал вокруг них, весело щебетал, хлопал по плечам, но они словно бы его не замечали. Взяв себя в руки, Сай оторвался от созерцания изменившегося Тензо и задумчиво посмотрел на Наруто.
— Не возражаешь? — спросил он.
— Конечно, — сообразил Узумаки. — Вы же так давно не виделись. Точно, — спохватился он, — пойду, обрадую Хинату, — добавил Хокаге, и только его и видели.
Сай приблизился к Тензо, взял его за руку, тот даже вздрогнул от неожиданности. Он давно отвык от подобного. На лице Сая вновь заиграла улыбка, но не обычная ехидная, а настоящая, искренняя.
— Я знал… — сказал он. — Ну, здравствуй, семпай.
***
Тем временем молодежь в клубе активно веселилась. Рыжая Сакура поначалу пыталась настроить всех на дружеский лад, но потом махнула рукой и потащила своего насекомоведа пробовать разные сорта мороженого и петь в караоке, напрочь игнорируя все предупреждения последнего, что ей лучше поберечь горло.
Юми с Имари активно заигрывали с ненаглядным Сакумо, Айко не отставала. Юрико, давно его не видевшая и страстно желавшая остаться с ним наедине, раздражалась все больше. Этому так же способствовал стоящий над душой дядя Дзюго.
Сакумо чувствовал себя не в своей тарелке. Позже Юрико вытащила его танцевать, и с нажимом прошипела ему в ухо:
— Что у тебя с этими девками?
— Ты что, ревнуешь? — недоумевал Сакумо. — Да эти Юми с Имари, они всегда так. Не обращай внимания. Мне нравишься только ты.
— А с этой белобрысой что?
— Да я ее едва знаю. Ну честно, у меня с ней ничего нет! — оправдывался бедный парень.
— А мне все же нужно хоть еще одно доказательство кроме твоих слов, — хитро прищурилась Юрико. И она тихонько увела его прочь, пока никто не видел. Она планировала славно провести с молодым человеком время, пока ее не хватились дядя Дзюго и отец.
***
Утомленный разговорами Учиха направился прямиком в гостиницу. Поскольку за дочкой присматривал Дзюго, он особо не волновался. Сейчас после всех этих нахлынувших воспоминаний ему очень хотелось побыть одному и подумать в спокойной обстановке.
Саске расположился во вполне приличном номере и сидел, задумчиво глядя на единственную фотографию покойной жены Юни, которую прихватил с собой. Странные мысли, растревоженные разговорами о возрождении клана и не только ими, витали сейчас в его голове.
Он никогда особо не задумывался, любил ли он жену. Они пробыли вместе не так уж и долго и… И почему-то он вдруг поймал себя на мысли, что сейчас, как и в начале их знакомства, снова начинает сравнивать ее с Сакурой. Они были разные, как разные полюса. Юни была тихой и скромной, но, несомненно, преисполненной какого-то особого женского достоинства: она не бегала за ним, не навязывалась, не вешалась на шею, как бывшая сокомандница, а просто появлялась в нужном месте и в нужное время и скрашивала его одиночество. С ней ему было легко и уютно, и он не заметил, как оказался в ее власти… Юни…
Саске так погрузился в свои раздумья, что невольно начал шептать ее имя, а после, кажется, задремал.
Ему снился сон, точнее не совсем сон, а всплывающие во время сна воспоминания. И он снова переживал былые события, которые оживали пред ним. События, случившиеся в те времена, когда судьба занесла его в маленькую деревеньку на окраине мира…
Он только недавно появился в этой деревне, а уже стал здесь «своим» и прижился в доме у местного старосты. Староста жил вдвоем со своей единственной дочерью Юни. Дом был большой и свободного места, более чем, хватало. У старосты часто останавливались гости. Это были и посланцы из других деревень, и торговцы, и путешественники.
У Юни дел всегда было невпроворот. Помимо заботы о своем старике приходилось кормить гостей, стирать, убирать за ними, еще ухаживать за скотиной и заниматься садом-огородом. Саске же занимался тем, что по просьбе старосты прочесывал окрестности и разбирался с многочисленными разбойничьими шайками, которые не давали спокойно жить местным. В деревне его считали настоящим героем. Юни, как и другие представительницы прекрасного пола, тоже восхищенно смотрела на него, но молча, вовсе не собираясь гоняться за ним с восторженными воплями, как делали это многие девицы до нее.
В семье старосты все было по-простому, без всякой важности и снобизма. И Саске это очень нравилось. Если бы только он мог снова вернуться в свое детство, в те времена, когда у него еще была семья… Как бы ему хотелось, чтобы и у них было так же, по-простому. Чтобы его отец, без своего обычного важно-высокомерного вида, просто приласкал бы его, когда ему это было необходимо, похвалил за старания, а не сравнивал постоянно с братом. Брат… он был такой же жертвой клановых игр, как и он, только успел увязнуть в них полностью. Как бы хотелось, чтобы всего этого не было, а они жили, как обычная семья. «Да уж, нам шиноби в этом плане есть чему поучиться у таких вот простых людей», — думал он.