Двое солдат держали его на прицеле, пока третий быстро осмотрел убитого.
— Бейт будет доволен. — Тихо произнес он и встал, развернувшись к победителю.
Он подошел к окровавленному изгою и осмотрел его, в частности на рваную рану руки и по лицу человека пробежала гримаса отвращения и страха.
— С боевым крещением тебя дубина. — Произнес он и приложил прикладом изгоя.
Свет померк, даже лунный и раненый изгой рухнул во тьму, даже не ощутив падение на камни.
362 открыл глаза, смотря над собой. Он лежал в лаборатории, прикованный к кровати и над ним светила одинокая лампа, на которую он смотрел без боли.
— Как себя чувствуешь? — Раздался столь приятный его уху голос у него в голове.
Он перевел взгляд на Киркина. Тот стоял перед ним, у койки и смотрел на него, скрестив жилистые руки на груди.
— Ты молодец, прошел первое боевое крещение. — На этот раз врач сказал и посмотрел вокруг. — Но придется побыть здесь, чтобы исключить ремиссию.
362 повернул голову и посмотрел вокруг. Он находился в небольшой комнате синими стенами, совершенно один, без других изгоев. Рядом была капельница, что-то капало в ней и от этого было так хорошо и спокойно.
— Отдыхай. — Он снова услышал в голове голос Киркина и погрузился в сон.
— Он чистый. — Чей-то голос разбудил его и изгой посмотрел вокруг. Рядом стоял Киркин и еще трое. Один из них был медиком, двое были военными.
— Да. В крови нет изменений. Три дня прошло. — Киркин ответил человеку и посмотрел на дверь. — У меня много дел, прибыла новая партия. Что делать с 362?
— Я за то, чтобы его выпустить. — Сказал спокойно медик.
— Нет смысла тогда его держать здесь. Отправляйте на тренировочную базу, он должен закончить обучение. — Киркин озвучил свое решение, кивнул военным и первым покинул комнату.
362 отстегнули от кровати и солдат в защитной экипировке движением руки вверх сказал ему встать. Изгой подчинился и легко встал, он не чувствовал себя разбитым, наоборот, ощущал себя полным сил и энергии. Солдат проверил показатели, приложив прибор к руке, который показал желтый свет.
— С выздоровлением. — Он услышал в голове голос Киркина, осознавая, что у того очень много возможностей, про которые он ничего не знает. — Они доведут тебя до второй базы. Только переоденься, а то твоя старая форма пришла в негодность. Пришлось сжечь.
Он встал абсолютно голый и один из солдат отдал ему одежду. 362 быстро оделся в новую униформу прямо в отделе лаборатории и солдаты указали ему на дверь, направившись за ним следом.
Киркина он больше не видел и вернулся на первую тренировочную базу с солдатами без происшествий по пути. Как только он прошел здание и оказался на самой базе он столкнулся с сержантом Бейтом, который совсем недавно нещадно колотил его в спортзале.
— Стоять. — Скомандовал он и подошел впритык к изгою. — Выжил сволочь?
362 смотрел в его глаза спокойно, не ощущая никаких эмоций и лишь ожидая любой исход.
— Спасибо. — Сказал сержант и кивнул солдатам.
Он отошел в сторону и изгой пошел к переходу на базу два, пытаясь понять логику сержанта Бейта. За что спасибо? Только за убийство того изгоя. Видно он успел натворить дел, из-за которых Бейт и ненавидел его. Время все прояснит если это будет важно для его дальнейшей жизни. Они прошли на вторую базу и тут еще ждали перемены. Его группы не было, тут были новые изгои, которых он никогда не видел и сейчас как раз было построение. Он встал в строй рядом с ними с краю, ожидая слов сержанта.
— Местная знаменитость. — Гаркнул только что вошедший сержант, подходя к 362. — Хлопнул этого козла в первый же день, а мы за ним по этому пятачку несколько дней гонялись. Что же, проверим твою крутость сразу после завтрака.
Снова появились солдаты с тазом, полным мяса, они тащили его еле-еле и изгои в предвкушении еды закрутились на месте. Они были голодные и 362 внимательно наблюдал за ними. Все-таки они звери в полном понимании этого слова. Солдаты принесли им мясо и изгои накинулись на него с рычанием, дерясь между собой с визгом и ором. Один из них, защищая свой кусок еды кинулся на 362, но тот, моментально вскочив нанес сильнейший удар, буквально вдавивший изгоя в землю и прижал его за голову к земле. Изгой пытался вырваться, но 362 сильно зарычал на него и тот притих, полностью подчинившись силе. Он отпустил изгоя и оглядел остальных. Все притихли. Люди наблюдали за ними с интересом. Изгой отвернулся от них и продолжил смотреть на город, ожидая тренировочного дня.
— Посмотрим какой ты в деле. — Сзади раздался голос инструктора и 362 обернулся к нему.
Он махнул руками и трое изгоев вышли вперед, готовые к бою. 362 подошел к ним и встал от них на расстоянии двух метров. Он смотрел в их немигающие глаза, ощущал их. Они не испытывали к нему никакой злости. Они просто исполняли приказ. Он тоже. 362 атаковал первым, схватил первого изгоя и толкнул во второго. Третий изгой сбил его с ног, но 362 принял инерцию и кувыркнулся с ним, перекинув через себя и вскочив над ним, нанося удар.
— Довольно. — Инструктор остановил атаку и кулак 362 остановился в десяти сантиметрах от головы изгоя. — Киркин творит чудеса.
Как же часто он слышал данную фразу и все равно не до конца понимал ее смысл. В словах людей было уважение и страх и последнего было значительно больше ведь они не понимали, как все это происходит. Для них это была загадка, вызывающая непонимание. А где непонимание, там страх перед неведомым.
362 помог другим изгоям подняться и все они встали в строй. Сержант подошел ближе к нему и посмотрел ему в глаза.
— Ты хорош в бою, но это не главное. — Он обошел его и указал на изгоев. — Главное это командная работа. Один ты сможешь противостоять максимум 3–4 больных, однако командой вы способны сдержать десятки. Важно уметь это и я обучу вас тактике.
— Построение. — Выкрикнул он и изгои встали вокруг него.
362 встал и шел за ними, смотря как изменилось поведение изгоев. Они четко шли, контролируя территорию и давая обзор человеку. Затем началась физическая подготовка. Изгои тренировались, прыгая по стадиону. Затем их перевели на другую полосу, построенную на участке города. Она была значительно тяжелее и проходила наполовину через разбитые дома. Для их прохождения нужна была смекалка, сила и ловкость, которая росла с каждым прохождением. В конце площадки их ждало еще новшество. Огромные тяжелые куклы, весом под 120 килограмм каждая. Это была тренировка на силу и стойкость. Они кидали их друг другу под команды сержанта и наносили серию ударов под другую команду. К конце первой тренировки изгой не чувствовал своих рук, а ведь впереди их было еще много. Здесь было уже около 20 изгоев. Он присоединился к их тренировкам, внимательно слушая инструктора и выполняя все приказы, совершенствуясь с каждым днем.
Дорога
Прошло почти два года с начала тренировок и 362 сильно изменился. Его мышцы увеличились и окрепли, он стал более быстрый, чуткий и опасный. Но самое главное изменение было, что он избежал участи большинства изгоев, которые после двух недель тренировок покидали базу в неизвестном направлении и о них уже никто не вспоминал. То ли об этом попросил Киркин, то ли это было решение военных, но его оставили в лагере в качестве инструктора и за все время тренировок через его руки прошло просто несметное количество изгоев. Все они подчинялись ему, как главному среди них, ведь каждый раз он проявлял лидерство среди пришедших, а затем тренировался с ними наравне, направляя и обучая их от начала и до конца и каждый раз провожал отряд в неизвестный для него путь, задаваясь вопросом. Куда же их увозят?
Он стал связующим звеном между людьми и изгоями, забирая все больше и больше работы у людей. Теперь даже тренировки происходили под его командованием и люди практически в них не участвовали. Изгои понимали его без слов и подчинялись беспрекословно, тренируясь от начала до конца тренировочного цикла привыкая к командам жестами. За все время он сбился со счету, сколько изгоев прошли через его тренировки, но каждое лицо он старался запомнить навсегда. На этих сменяющихся группах МИО он выработал рабочую тактику, которая не имела сбоев. Стоило только 362 подумать, как изгои исполняли приказ, ведь он сразу понял, что он может ими управлять мысленно, для отвода глаз людей изображая жесты, которым изгои приручались за время тренировок и в дальнейшем использовали люди. К тому же благодаря жестам, которые дополняли слова людей голосовые команды изгои запоминали с первого раза. Первое время это напрягало людей, затем поражало и наконец они свыклись с это мыслью так и с той, что за два года он ни разу не притронулся к еде и не сказал ни слова. Люди до того стали ему доверять, что на него даже повесили бумажную волокиту, научив, как заполнять отчеты и характеристики по испытуемым изгоям. Для него это оказалось легко, но крайне нудно, ведь на документацию он тратил два-три часа в день, садясь после вечерних тренировок и из-за этого он был вынужден ограничить одно из своих любимых дел, а именно прогулки по ночному городу перед сном. Впрочем, большой тренировочный периметр второй базы, который был в двадцать раз больше первой базы он исползал досконально, практически исследовав все дома. Оставалось с десяток домов на окраине периметра у забора, но из-за постоянного потока изгоев и бумажной волокиты прогулки туда были отложены до лучших времен. Одним словом канцелярия было его самое нелюбимым делом, но было то, что ему очень нравилось. Это были боевые искусства и он мог часами драться с людьми, по сути являясь для них боксерской грушей по началу. Но затем, после месяцев избиений, его результаты значительно улучшились, поскольку кроме драк он активно с ними тренировался вечерами перед канцелярскими делами, постигая премудрости этих искусств. На ринге он начал постепенно всех побеждать и в один из таких дней он вышел против Бейта на том самом ринге, где уже так давно был избит этим же самым сержантом. Бейт стоял напротив него, сняв куртку и оставшись в футболке. Он разминался, растягивая ноги и не сводя немигающих злобных глаз с изгоя. Все, кто тренировались в этот день, а это были офицеры во главе с майором, сошлись у ринга, чтобы наблюдать поединок, ведь он обещал быть весьма зрелищным. Они оба сошлись посередине ринга, посмотрели на майора и тот кивнул, что бой можно начинать. Наконец, после того неравного боя, они снова сошлись в центре ринга и исход не был так уж предрешен. 362 смотрел в злые глаза сержанту, одновременно поражаясь его переменам. Он загорел и выглядел довольно отдохнувшим, к тому же набрав довольно приличную мышечную массу. Видимо все-таки майор отправил его к морю на довольно долгий срок и там сержант время отдыха потратил на усиленные тренировки.