Тивис Уолтер мл
Новые измерения
Уолтер Тивис-младший
Новые измерения
Перевела с английского И. Евдокимова
В тот вечер Фарнзуорт изобрел новый напиток - пунш-глинтвейн с джином, настоянным на ягодах терна. Способ приготовления был столь же нелеп, как и название: раскаленную докрасна кочергу надо сунуть в кружку с теплым красноватым джином, потом всыпать туда же корицу, гвоздику и сахар, а потом выпить эту идиотскую смесь. Тем не менее, как иной раз бывало с идеями Фарнзуорта, результат получился неплохой. После третьей порции напиток показался мне вполне терпимым.
Когда Фарнзуорт, наконец, положил дымящуюся кочергу в камин, чтобы опять раскалилась, я удобно откинулся на спинку большого кожаного кресла, которое хозяин собственноручно реконструировал (если нажать кнопку, оно укачивает сидящего, пока тот не заснет), и сказал:
- Оливер, твою фантазию можно уподобить разве что твоему гостеприимству.
Фарнзуорт покраснел и улыбнулся. Он низенький, круглолицый и легко краснеет.
- Спасибо, - отозвался он. - Есть еще одна новинка. Называется "шипучая водка-желе". Ее полагается есть ложкой Может, попробуешь? Нечто... потрясающее!
Я поборол дрожь, пронизавшую меня при мысли о том, что придется хлебать водку-желе, и сказал:
- Интересно, очень интересно.
И так как он ничего не ответил, мы оба молча уставились на пламя в камине, а джин тем временем теплой струей разливался у нас в крови. В холостяцком жилье Фанзуорта было уютно и привольно; по пятницам я всегда чудесно коротал здесь вечера. По-моему, в глубине души всякий мужчина любит тепло огня и спиртные напитки (даже самые причудливые), а также глубокие, удобные кожаные кресла.
Через несколько минут Фарнзуорт внезапно вскочил на ноги и объявил:
- Хочу показать тебе одну штуковину. На той неделе смастерил. Правда, не совсем удачно вышло.
- Вот как? - Я-то думал, что за истекшую неделю его мысль не пошла дальше обычных изысканий в области спиртного. С меня и их было более чем достаточно.
- Да, - продолжал он уже от порога. - Она у меня внизу, Сейчас принесу. Он выбежал из кабинета, и раздвижная дверь закрылась за ним автоматически, так же как секундой раньше автоматически распахнулась.
Я снова обернулся к огню, довольный тем, что мой друг направился не куда-нибудь, а в свой "цеx": столярная мастерская находилась во дворе, в сарае, химическая и оптическая лаборатории - на чердаке, а он пошел в подвал. Дело в том, что искуснее всего Фарнзуорт управлялся с токарным и фрезерным станками. Изготовленный им самоввертывающийся винт-барашек с регулируемым шагом был настоящим шедевром, и патент на это изделие, вместе с несколькими другими, принес Фарнзуорту немалое состояние.
Через минуту он вернулся с каким-то странным на вид предметом, который водрузил на столике рядом с моим креслом. Еще минуту я молча рассматривал этот предмет, а Фарнзуорт, чуть приметно улыбаясь, стоял у меня за спиной. Я знал, что он с нетерпением ждет отзыва, но не представлял, какого именно.
При ближайшем рассмотрении вещица оказалась простой: выполненная в форме креста, она состояла из нескольких десятков полых кубиков с дюймовой гранью. Половина кубиков была сделана из какого-то прозрачного пластика, половина - из тонких листов алюминия. Каждый кубик весьма хитроумно соединялся шарнирами с двумя другими, но общего принципа расположения я не уловил.
Наконец я спросил:
- Сколько их тут? - я пытался пересчитать, но все время сбивался со счета.
- Шестьдесят четыре, - ответил Фарнзуорт. -Как будто.
- Откуда такая неуверенность?
- Да вот... - он смутился. - Во всяком случае, сделал-то я шестьдесят четыре кубика, по тридцать два каждого сорта; но почему-то с тех пор мне ни разу не удалось сосчитать их заново. То ли они те... теряются, то ли переходят с места на место, то ли еще что-нибудь.
- Вот как? - это становилось интересно. - A можно потрогать?
- Конечно, - ответил он. Я взял диковинный предмет в руки и, повертев кубики на шарнирах, увидел, что у многих отсутствует одна грань - в них вошли бы некоторые другие кубики, если бы не мешали шарниры.
Я начал рассеянно прилаживать кубики один к другому.
- Ты мог бы пересчитать, если бы пометил каждый, - noсоветовал я. Поочередно, карандашом, например.
- Между нами, - сказал он и снова вспыхнул, - я уже пробовал. Не тут-то было. В конце концов оказалось, что номером один помечены шесть кубиков, а номерами два и три - ни одного, зато были два четвертых номера - на одном из них четверка выведена зеркально и зеленым цветом. - Он помедлил. -А я все помечал красным карандашом. - При этих словах он едва приметно cодрогнулся, хотя говорил беспечным тоном. - Я стер все цифры мокрой тряпкой и больше... не пробовал.
- Угу, - сказал я. - А как ты это назвал?
- Пентаракт.
Он снова уселся в кресло.
- Разумеется, это условное название. По-моему, пентарактом можно назвать четырехмерный пятиугольник, а тут изображен пятимерный куб.
- Изображен? - Вещица показалась мне слишком осязаемой для изображения.
- Понимаешь, не может быть, чтобы у него были пять измерений - длина, ширина, глубина, еслина и деньгина... во всяком случае, так я считаю. - Тут он стал слегка заикаться. - Но мне хотелось создать иллюстрацию предмета, имеющего все эти пять измерений.
- И что же это за предмет? - я покосился на вещицу, лежащую у меня на коленях, и несколько удивился, заметив, что ycneл вложить довольно много кубиков один в другой.
- Представь себе, - сказал Фарнзуорт, - что ты выстроишь в ряд множество точек так, чтобы они соприкасались; получишь линию -фигуру, характеризующуюся одним измерением. Проведи на плоскости четыре линии под прямыми yглами друг к другу; это - квадрат - фигура в двух измерениях. Шесть квадратов, расположенные в реальном трехмерном пространстве под прямыми yглами друг к другу, образуют куб - фигуру трехмерную. А восемь кубов, вынесенные в четырехмерное физическое пространство, дают четырехмерный гиперкуб или так называемый тетракт...
- А десять тетрактов образуют пентаракт, - докончил я. - Пятимерное тело.
- Именно. Правда, тут у нас лишь изображение пентаракта. Может быть, таких измерений, как еслина и деньгина, вообще не существует.
- А все же непонятно, что ты подразумеваешь под изображением, - сказал я, с увлечением вертя в руках кубики.
- Непонятно? - переспросил он и поджал губы. - Это довольно трудно объяснить, но попробую. Вот, например, на листке бумаги можно очень похоже нарисовать куб - знаешь, пользуясь законами перспективы, затушевывая тень и все такое. Это ведь изображение трехмерного тела - куба - при помощи только двух измерений.
- И, конечно, - заметил я,- мы можем свернуть бумагу в кубик. Тогда получится настоящее трехмерное тело. Он кивнул: