Но здесь в Хурсе нечто было иначе. Зубодробительный физический труд реинкарнировался в не менее зубодробительную зубрёжку. Она началась с самого первого дня по его прибытию в Хурсу. В начале мальчик думал, что они сразу приступят к исследованиям древних загадочных наук и изучению основ на которых стоит земля. Что они будут вытаскивать на солнце демонов рвущихся в мир, и рассматривать Богов которые держат их на поводку, что они начнут изучать потусторонние мосты, и прислушиваться к шепоту голосов звучащими подобно небу и таящимися в темноте. Но как известно подобные надежды, разбиваются первыми и делают это с небывалым энтузиазмом. Так что час за часом, день за днём, месяцы на пролёт которые позже вытягивались в года, парень учил, учил и снова учил, что-то новое, которое конечно было без переменно сложным и мертвецки скучным. Языки, пережившие народы которые на них говорили, каллиграфию, анатомию человека и существ у которых даже имени не было, Сиримскую эзотерику, Шеломитский мистицизм, астрономию по немым картам, историю по мёртвым хроникам. Огромную веху обучения занимали особые дыхательные методики и физические упражнения, которые закаляли его и так прочное и жилистое тело, растяжка, бег и медитации. Всё это чередовалось с рисованием иероглифов, которые позже будут прожигать ткань мира, воспалялись под его пальцами. Но пока это были бесчисленные сотни и тысячи, сложных формул которые он выводил везде, куда только дотягивались его руки. Рисовал пальцами на мокрой глине, царапал ножом на стенах своей комнаты, вырезал обломанными костями, остающимися от съеденной курицы, на деревянной столешницы. Каждый свободный от учёбы клочок времени Маркег посвящал тому, что повторял то что уже знал.
И конечно же он читал. Маркег не умел читать, но научился довольно быстро, вначале на Имперском Наречии, затем на скаврийском, а после на кумирийском. Чтение было его манией и одержимостью, отдельной частью его жизни, порталом в другой мир, размером в тысячи страниц. Маркег впитывал со страниц знания, воспоминания, фантазии, истории и пророчества. Он читал тексты нанесённые на шкуры и кожу, на дерево, на кость и глину, на бамбуковые и рисовые папирусы, на амат изготовленный из коры фикуса и на тонкой льняной бумаге. Когда Маркег брал очередную стопку свитков или драгоценные фолиант, он пропадал из мира живых, и просыпался в мире давно умерших, но не забытых философов и математиков, историков и мыслителей.
Всё это юноша делал и терпел с одной целью. Стать лучшим, стать единственным во всей Хурсе, во всём ордене. Он искал самые сложные вопросы и находил изощрённые ответы, в тщетной попытке отыскать среди всего этого, ответ и на свой единственный вопрос.
****************
Маркег шагал в абсолютной темноте, и для него это было не удивительно. Сунши не соврал обещая, что темнота станет его другом, богатством и наследством. На поверхности день следует за ночью, свет меняет темноту, а здесь, в этом месте, полумрак сменяется абсолютной тьмой. Чрево Зарулама было полым, и здесь орден Нуз ден Ниетошил нашёл себе пристанище.
Маркег методично шлёпал сандалиями по пыльному камню в то время как его одолевали воспоминания. То как он впервые встретил старика Сунши, то как он забрал его из грязного города, что выглядело абсолютным безумием. Он подобрал мальчика оборванца и сироту, и пообещал, что расскажет ему невероятные секреты. То, что с ним происходило, было словно срисовано с выдуманных легенд про героев, прямо как в сказках и притчах про избранных. Но он то всегда знал, что он не избранный, хотя Сунши на это однозначного ответа не давал.
Сейчас даже спустя три года пребывания среди членов ордена, он помнил буквально каждый день их пути к Фурхансим Горам. Странствования по каменистым землям Санатфоса, на которых в древности жили шеломиты, люди говорившие с духами. Помнил переправу через могучую и злобную реку Ут, русло которой Сунши буквально высушил. Тогда это выглядело настоящим чудом. Таким же невероятным, как и то, которое он увидел, когда впервые заметил железные грани Зарулама тонущие своими вершинами в облаках. Маркег никогда прежде не видел гор, но отчего то отчётливо знал что горы так выглядеть не должны. Грани Зарулама казалось были обработаны руками, идеально ровные переливающиеся как начищенное железо. Но всё что он увидел снаружи, завяло и умерло как осенняя листва, когда пройдя сложной системой естественных переходов они попали в логово Нуз ден Ниетошил. В самую большую из виденных ним пещер, он знал это не смотря на то что видел только эту, он подсознательно понимал, что она самая большая, и такая же странная как и сам Зарулам.
- Это не пещера. - Слабо веря своим глазам прошептал Маркег.
Они стояли на базальтовом балконе, прилипшем к стене этого каменного помещения.
- Да, это не просто пещера. - Проговорил Сунши.
Он поднял руку и из неё вырвался свет, белоснежный и слепящий словно он набрал в ладонь солнца.
Лучи осветили пространство на километры во все стороны, и Маркег чуть не упал в обморок. Здесь мог поместиться даже не один, а несколько Лутсиранов, и осталось бы место для пригорода. Они находились в пещере которая больше походила на храм колоссальных размеров, как позже он узнал у неё было восемь абсолютно гладких стен, невероятно высоких и абсурдно широких. Но самым удивительно и в то же время ужасающим были рисунки на стенах, выбитые или вырезанные прямо в обработанном, гладком камне. Непохожие ни на что орнаменты, гигантские как целые озера кольца и невероятные эллипсы, пересекающиеся в сложной последовательности друг с другом, проходя один сквозь другой и соединяясь воедино. Дно пещеры было природным, напоминало гигантскую равнину, которая медленно подымается к центру. В котором, как позже узнал Маркег и вправду находился целый город.
Двух и трёх этажные здания с плоскими, двух скатными или куполообразными крышами, с самыми настоящими башнями на верху которых горели гигантские костры, помогая освещать город магическим пламенем. Здесь были абсолютно обычные кузнецы, мастерские ремесленников, склады. Город разрезала целая паутина совсем обычных улочек, сливающихся в большую площадь, перед прекрасной библиотекой, похожей на старинное ископаемое.
Город-пристанище ордена именовался Хурса Ниетошил, что со скаврийского переводилось как "Дом Голодного Солнца". Чтобы спуститься на дно пещеры и от её основания добраться до него, Маркегу и Сунши потребовалось почти целый день. И почти всё это время юноша глазел по сторонам, с одной стороны там не на что было смотреть, вокруг простирались лишь необъятные просторы напоминающие плоскогорья, здесь даже текло несколько глубоких, но узких речушек, через которые были перекинуты каменные полуразрушенные мосты. Но когда ты глядишь на всё это и осознаешь, что пещера была создана руками, приходит понимание что тут расчёты и знания в каждом камне, в каждом дуновении подземного сквозняка. Наблюдая такое вероломное величие у людей смещается центр вселенной, который, по традиции сходиться как раз на них.